— Папа… — робко позвал Димка, — папа, ты меня слышишь? Но папа молчал и продолжал, не мигая, смотреть на Димку.
— Папа…
«Он мой!» — прозвучал в полумраке комнаты негромкий, но отчетливо слышный голос.
Димка похолодел и почувствовал, как зашевелились волосы на затылке! Это сказал точно не папа, его губы совсем не шевелились. Димка оглянулся на телевизор, там начался какой-то фильм, на экране беседовали двое пожилых мужчин во фраках.
«Это в кино, это все телевизор», — успокаивал себя Димка, не замечая, что его бьет мелкой дрожью.
Настороженный, словно зверек, готовый убежать в любое мгновение, Димка напряженно всматривался в глаза отца, стараясь понять, что же такое он увидел. И не мог разглядеть и осознать. В какой-то момент Димка испытал внезапно нахлынувшее чувство жалости к папе, тот сидел такой беспомощный и не способный что-либо изменить. Как будто кто-то хитрый и безжалостный навсегда завладел им и держал в своей власти. Он ведь хороший на самом деле, и очень добрый, и сильный, и знает так много смешных историй. Димке стало ужасно жалко себя тоже. Он остро ощутил, что совсем один в квартире, потому что мама далеко, ее здесь нет, и папы, похоже, тоже… А на его месте сидит кто-то другой, и это совсем не то, что должно быть на самом деле… В уголках глаз предательски защипало, и по щеке покатилась слеза.
И тогда Димка, осторожно передвигая избитые ноги, приблизился к папе, протянул к нему руки и тихонько позвал:
— Папа…
Какое-то мгновение ничего не менялось, отец продолжал молча смотреть на Димку невидящим взглядом, а затем в его глазах из самой глубины стал разгораться мрачный огонь. Может, тому причиной были отсветы от экрана телевизора, а может, что-то еще, о чем думать совершенно не хотелось. А потом все тот же голос, клокоча от ярости, произнес, звуча сразу отовсюду: «Он мой!»
Не чувствуя боли в перебитых ногах и не слыша собственного крика, Димка вбежал в свою комнату и забился под кровать, где и пробыл безвылазно до самого утра.
Утром отец был привычно хмур и неразговорчив. К приезду мамы он вставил стекло на кухне, перемыл гору посуды и навел везде порядок. Когда мама наконец вернулась, Димка ничего ей не рассказал. Хотя она пытливо и недоверчиво заглядывала ему в глаза, он все равно уверял, что в ее отсутствие все было хорошо. Почему — он и сам не знал. Может, потому, что считал себя виноватым из-за разбитого окна, а вернее всего, он просто очень хотел, чтобы и в самом деле все было хорошо.
Кивнув охраннику на выходе, Дмитрий ускоренным шагом, почти бегом выбежал из офиса адвокатской конторы к своей машине, перепрыгивая черные зеркала луж. Опавшая за день под мелким моросящим дождем листва налипла яркими желтыми пятнами на лобовом стекле и на капоте, словно пытаясь замаскировать, слить серебристый «Линкольн» с окружающим осенним пейзажем. Он торопливо очистил от листьев машину, пока она прогревалась, и прыгнул в салон. Выезжая с парковки, Дмитрий одной рукой выкручивал руль, а другой судорожно шарил в кармане пиджака, выискивая смартфон. Он терпеть не мог разговаривать за рулем, но времени, как всегда, не хватало. До того как наступит час пик и все дороги замрут в автомобильных пробках, оставались считанные минуты. Нащупав телефон и постоянно перескакивая взглядом с экрана на дорогу, набрал номер жены.
— Привет, — послышался ее звонкий голос. — Ты уже едешь?
— Люсь, алло! Привет, послушай, мне нужно на точку заскочить, Лариса Михайловна звонила, у нее внук заболел, подменить нужно.
— Опять? Да ты и так постоянно на этой точке своей пропадаешь, — в голосе жены зазвучали расстроенные нотки, — я тебя уже совсем не вижу.
— Милая, ну чего ты… Ничего я не пропадаю, вот эту неделю вообще в первый раз туда еду, ты же знаешь. И к тому же я ненадолго, всего пару часов на телефоне подежурить, максимум.
— Смотри, ты обещал, пару часов.
— Это не считая дороги, — попытался поторговаться Дмитрий.
— Нет уж, пару часов на все про все, — отчеканила ледяным тоном супруга и положила трубку.
Дмитрий поморщился и, не отрывая взгляда от дороги, сунул смартфон в нагрудный карман. Положа руку на сердце, Люся была права, конечно, он и в самом деле много времени проводил «на точке». Межрегиональная благотворительная общественная организация «Точка опоры». Это название они придумали вместе с Колей Востриковым. Когда три года назад Николай обратился к нему за помощью в оформлении документов для открытия общественной организации с целью оказания помощи алкоголикам и их семьям, Дмитрий и не предполагал, что постепенно втянется в эту деятельность своего старого друга, которого всегда считал наивным романтиком-идеалистом.