Дмитрий вдруг осознал, что говорит, значительно повысив голос, гораздо громче обычного, и тут же сбавил тон, постаравшись взять себя в руки.
— Алкоголь — это просто противоплазматический яд, губительно действующий на центральную нервную систему, на головной мозг, почему у алкоголиков со стажем и наблюдается такой заторможенный вид, остекленевший взгляд. Это просто… Такой внешний, визуальный эффект, плюс наше желание оправдать больного человека…
— Да, конечно, — голос женщины звучал неуверенно, как будто она соглашалась с Дмитрием, лишь бы не спорить, — конечно, вы правы, доктор…
Дмитрий не стал ее поправлять, он вдруг ощутил себя очень уставшим, ему нестерпимо захотелось, чтобы этот разговор закончился. Валентина Николаевна видимо почувствовала это.
— Спасибо вам, Дмитрий, вы мне все так хорошо растолковали.
— У вас неизбежно возникнут вопросы, обязательно звоните нам. Возможно, уже не я вам отвечу, это неважно, у нас все сотрудники хорошие специалисты, они обязательно проконсультируют вас по любому вопросу.
— Да, спасибо, до свидания.
— Всего доброго, Валентина Николаевна.
Положив трубку, Дмитрий некоторое время сидел молча, в задумчивости потирая виски. Потом качнул головой, отгоняя дурные мысли и предчувствия, встал из-за стола и отправился домой.
В просторном салоне «Линкольна» негромко играла приятная блюзовая мелодия, и ароматизатор с запахом кофе создавал атмосферу уюта. По дороге домой Дмитрий совсем успокоился и почти пришел в привычное благодушное состояние. Правда, не было того чувства, которое случалось после работы на «точке», что сделал что-то хорошее, правильное. Лишь едва ощутимый тревожный осадок в душе, как будто наговорил лишнего, то, чего не стоило говорить. Никогда.
По мере приближения к дому настроение все более улучшалось. Машина бесшумно летела сквозь вечерние сумерки, чуткий руль послушно реагировал на малейшие движения рук, а за окном мелькали огни рекламных вывесок и цветастых витрин. Фасады высотных зданий по центральным улицам подсвечивались разноцветными прожекторами, что разительно преображало вечерний лик города, делало его праздничным и торжественным. В этом мире все было прекрасно и размеренно, расставлено по полочкам и даже красиво подсвечено. И все эти разговоры о демонах и одержимости… Какая нелепость… Дмитрий даже усмехнулся, укоряя себя за глупые, непрофессиональные эмоции.
Люся встретила его в дверях с заплаканными глазами, прижимая пальцами правой руки губы, словно надеясь сдержать, не дать вырваться горьким словам. У Дмитрия внутри все оборвалось при виде жены, он почувствовал, что ноги стали как ватные. Потому что он ждал и боялся чего-то подобного. С того самого момента, как положил телефонную трубку, он понял: в его привычном размеренном существовании что-то изменилось. Что-то невыразимое, существующее на уровне смутных ощущений и неясных страхов, прорвалось в его жизнь.
— Что такое, Люсь? Ты чего?
— Артур… Он… Мне звонила Света. Он пьет, запойно пьет уже год, представляешь? Она боялась сказать, потому что он ей запрещает.
— Что… Что ты говоришь, что за чушь, я не понимаю…
— Артур пьет, наш сын пьет, Дим, мертвецки напивается. Когда он не на вахте, он пьет не просыхая. И Света уже боится его… Она хочет уходить от него.
— Этого не может быть! Почему она раньше ничего не говорила?
— Потому что он запретил ей, она очень боится, Дим. Ты бы слышал ее голос.
Людмила стала передавать разговор с невесткой, о том, что Артур на новой работе совсем изменился. Сначала все шло хорошо, работа ему нравилась, платили неплохо. А потом он стал выпивать, чтобы не отрываться от коллектива, потому что у них в бригаде не поймут. Постепенно все становилось хуже и хуже. Дмитрий слушал и думал о том, что так не бывает, так не может быть. Ситуация казалась ему нереальной, словно одна из бесчисленных историй, прозвучавших «наточке», зацепилась, заразила его, незаметно проникла в дом на подошвах туфель.
Дорогу до аэропорта и сам перелет Дмитрий воспринимал, словно находился в дурном, болезненном сне. Беспрестанно гнал от себя мысль, что это он во всем виноват, но она снова и снова возвращалась. «Нельзя было об этом рассказывать, нельзя вспоминать о демоне, ты же знал, что он вернется! Знал, что так будет!» — горько пенял он себе. И тут же его рациональная часть возражала: «Перестань нести чушь! То, что ты вспомнил и рассказал о своих детских страхах, никак не связано с тем, что Артур пьет. Никак! Тем более Света говорит, что он пьет уже год или, может, даже больше. И если бы ты сегодня промолчал, то это никак не изменило бы того факта, что он начал спиваться еще год назад!»