Йорра колотил озноб, на лбу выступила холодная испарина. Приступы кашля атаковали его все чаще. Ожидая товарища, он лег на землю, скрючившись в позе зародыша. Все тело горело, болело, крутило. Слабость и муки выбросили из головы лишние мысли. Впервые за последние дни Смертоносец не ел себя поедом. Он просто лежал, чувствуя, как угасает его прежде могучее тело.
Вскоре вернулся Ластер. Заботливо развел костер, подтащил Йорра поближе к теплу, укутал его в свой плащ и полез в дорожную сумку в поисках вяленого мяса. Слушая потрескивание сучьев в огне, ощущая на своем лице жар пламени, Смертоносец задремал.
Разбудил его хруст веток. Ластер вскинул голову, прислушиваясь. Затем поднялся на ноги, выхватив клинок.
Йорр зашевелился, пытаясь сесть. Но болезнь уже сделала свое дело. Смертоносец ворочался, как раненый тюлень, неспособный встать. Сипя проклятья, кашляя кровью, он тратил все силы на борьбу с собой, но смог лишь чуть приподняться на локтях.
Из леса вышли люди. Черные силуэты окружили лагерь Избранных, посреди которого стоял готовый к бою Ластер, а за спиной его по-прежнему торчал штандарт Дракона. Вот и все, с облегчением и без страха подумал Йорр. Вот и все.
— Слава Дракону, — вдруг проговорил кто-то.
— Слава Дракону! — звонко ответил Ластер.
Из темноты на свет выходили солдаты короля. Оборванные, грязные, измученные, с лихорадочным блеском в глазах. Но каждый нес с собой знак сверженного правителя. У кого-то герб красовался на примотанных к плечам дощечках, у кого-то дракон скалился с замызганной перекидки. Один из воинов нес потрепанное, обгоревшее по краям знамя.
— Вот уж никак не ожидали увидеть здесь воина короля, — сказал кто-то из незнакомцев. — А этот кто? И почему на нем нет знака короны?!
Йорр понял, что говорят о нем.
Ластер опустил взгляд и холодно улыбнулся. В его потемневшем взгляде Смертоносец отчетливо прочел свой приговор. Конечно, они никогда не были друзьями. У Избранных Дракона вообще не может быть друзей. Их просто объединяли штандарты короля и его враги. И теперь, когда Непробиваемый вышел к своим, а не попался в лапы мятежникам, ему не нужно больше терпеть соратника-предателя. Соратника-дезертира.
Йорр устало откинулся на спину и закрыл глаза. В груди больно клокотало, во рту стоял отчетливый привкус металла и крови. Но ему было легко. Он разгадал истинную личину Ластера, проступившую в тяжелом взгляде. Непробиваемый ничем не отличался от Смертоносца. Все люди одинаковы.
— Это верный воин Дракона, — вдруг проговорил Ластер. — Избранный Йорр Смертоносец. Человек, до последнего сражавшийся за своего короля. Истовый враг врагов его величества!
Губы Йорра дрогнули:
— Сука.
Но тут на измученную и изумленную душу неожиданно опустилось теплое и пушистое одеяло. Йорру хотелось открыть глаза и посмотреть на проклятого Ластера. Хотелось встать, и от непонятной обиды дать в зубы этому «правильному» ублюдку.
Но вместо этого он расслабленно вздохнул и умер.
Почему-то счастливым.
Андрей Миллер
WILDE JAGD
Нет, вот уж уволь: в амулеты всякие я не верю, ни на грош ломаный. Обжегся ужо один раз. Ересь это все, лживое колдунство богомерзкое. Дал мне один школяр ладанку: в ней, дескать, записка с заклинанием могучим. Мол, убережет оно меня что от стали, что от пули. Ну и чего? Насадил меня рыцарь на копье, аки букашку на булавку. Месяц помирал в лазарете, ладно бабы полковые выходили — вот им помолюсь. А друг мой, Ганс, тот вовсе чудак-человек. Верил в амулеты проклятущие всею душой. Полез на стену с цацкой святой на шее заместо доспеха. Голову я его отыскал, остальное — эх… одну голову и схоронил. Аккурат с год назад дело было…
Месяц назад банда наемников выступала в поход под грохот барабанов, при развернутых знаменах, с лихой строевой песней. Теперь, после череды тяжелых боев, что осталось от того прекрасного отряда? Половина полегла в землю заместо семян, а остальные — почти все ранены: вот вам и цена победы, славу которой пожинали блистательные рыцари. Те, кто брезговал коснуться залитой кровью земли, всегда оставаясь на коне.
А они, солдаты, месили худыми сапогами грязь, проваливаясь в нее — кто по щиколотку, а кто и по колено. Полковой капеллан осуждал их за грабеж окрестных деревень: ему-то легко было судить. Он ел досыта, прямо со стола герцога, а провианта в солдатском обозе не хватало еще в начале похода. После первых боев — вовсе не осталось ни крошки. И куда тут денешься?