Прошло черное, кошмарное старое. В свободное время и на отдыхе раздумаются и сопоставляют прошлое и настоящее:
Живем, живем, не маемся,
Над старым насмехаемся.
А теперя, што за жись, —
Свобода, дольше продержись.
Из этого краткого очерка, в котором представлен самый отсталый и глухой край — Ветлужский, можно видеть, как изменилось настроение деревни. Это сквозит в каждой частушке. И это — большая радость.
Федор Малов
М. Светлов
Ночные встречи. — Стихи
Памяти Николая Кузнецова
I
Хриплый, придушенный стон часов
Заставил открыть глаза.
Было двенадцать. Улицу сон
Ночным нападеньем взял.
Зорким дозором скрестив пути,
Мгла заняла углы,
И даже фонарь не мог спастись
От черных гусениц мглы.
Оделся. Вышел один в тишине
Послушать башенный бой,
Тотчас же ночь потянулась ко мне
Колькиной мертвой рукой.
А я не знал — протянуть ли свою?
(Я ведь Кольку любил.)
Думал недолго. Свернул на юг
И руку в карман вложил.
Так я шел час, два,
Три, четыре, пять —
Пока усталая голова
К руке склонилась опять.
И только хотел я назад свернуть,
Притти и лечь в постель
Как вором ночным прорезав путь,
Ко мне подошла тень.
Я не дрогнул. Я знаю: давно
В Москве привидений нет.
И я сказал, улыбаясь в ночь:
— Милый, денег нет.
Ты знаешь, после дней борьбы
Трудно поэтам жить,
И шелест денег я забыл,
И что на них можно купить.
Смотри, на мне уже нет лица,
Остался один аппетит,
И щеки мои, как два рубца,
И голод в них зашит.
Она мне ответила — эта тень —
Под ровный башенный бой:
— Время — не то, и люди — не те,
Но ты — остался собой.
Ты все еще носишь в своих глазах
Вспышки прошлых дней,
Когда в крадущихся степях
Шел под командой моей.
Степь казалась еще темней
От темных конских голов,
И даже десяток гнилушек-пней
Казался сотней врагов.
В такие минуты руки мглы
Воспоминания вяжут в узлы
И бросают их на пути,
Чтоб лошади легче было итти.
А лошади — знаешь ты — все равно,
Где свет горит, и где темно,
В такие минуты лошадь — и та,
Словно сгущенная темнота.
Не знаешь: где — фронт, где — тыл,
Бьется ночи пульс.
Чувствуешь — движешься, чувствуешь — ты
Хозяин своих пуль.
Время не то пошло теперь,
Прямо шагать нельзя,
И для того, чтоб открыть дверь,
Надо пропуск взять.
Нынче не то, что у нас в степи —
Вольно нельзя жить…
Строится дом, и каждый кирпич
Хочет тебя убить.
И ты с опаской обходишь дом,
И руку вложил в карман,
Где голодающим зверьком
Дремлет твой наган.
Она повторила — эта тень —
Под ровный башенный бой:
— Время — не то, и люди — не те,
Но ты остался собой.
Не как пуля, как свеча,
Будешь тихо тлеть.
И я сказал: — У меня печаль,
У меня товарищ в петле.
Ты знаешь: к обществу мертвецов
Я давно привык,
Но синим знаменем лицо
Выбросило язык.
И часто я гляжу на себя,
И руки берет дрожь,
Что больше всех из наших ребят
Я на него похож.
Сумрак не так уже был густ,
Мы повернули назад.
И возле дверей моих, на углу
Мне мой взводный сказал:
— В стянутых улицах городов
Нашей большой страны
Рукопожатия мертвецов
Ныне отменены.
Вот ты идешь. У себя впереди
Шариком катишь грусть,
И нервный фонарь за тобой следит,
И я за тебя боюсь.
Видишь вон крышу? Взберись на нее,
На самый кончик трубы,
Увидишь могилы на много верст,
Которые ты забыл.