Вторым условием, вторым «воздухом», необходимым писателю, является та художественно-культурная среда, где он мог бы развиваться, учиться разрешать тонкие и специальные стороны своей профессии, которые для большинства читателей проходят органически воспринимаемыми, совершенно без учета вложенной туда работы, опыта и изощренности.
Город Клюква — хоть он и советский, и хоть в нем руководитель культотдела Райпрофбюро и коммунист, — а ни читательской массы, ни художественной среды не имеет. Вся «среда» и весь «базис» заключается в самом руководителе.
А сей руководитель, житель города Евпатории (то же, что и Клюква) — некий тов. Виктор с фамилией Шверцайдт — руководит всей культурой и, в интересах «связи с рабочими массами», предписывает…
Надо сказать, что тов. Виктор очень самолюбивый человек и поэтому считает, что не кто иной как он только и может разрешить сложные вопросы культуры, а в частности литературы, поднятые в городе, как пыль, заезжим чудаком и писателем, посетившим, в порядке обозрения, места оные…
Пыль поднялась от тарантаса, привезшего сего чудака в сонные евпаторийские улицы, а главным образом и от того, что задумал он организовать в городе литературную студию. В городе оказались пролетарские поэты, нео-крестьянствующие, имажинисты, Леф и еще несколько, всё честь честью, как и полагается.
Вся эта братия — молодая, жизнерадостная и активная, состоящая из партийцев, комсомольцев и советских граждан, объединилась и решила составить литературную студию.
Совершенно понятно, что провинциальные условия, где задыхаются от малочисленности культурных людей, не позволяют мечтать об организации отдельных самостоятельных групп. Это было бы непростительной глупостью. Объединившаяся молодежь совершенно разумно не стала заниматься писанием деклараций, поставив себе задачи, главным образом, содружества для проработки своих литературных опытов.
Коротко была сформулирована основная позиция, и приступили к делу. Руководитель студии Л. Я. Коровин-Карпов как библиотечный работник устроил так, что литературные вечера студии стали устраиваться в городской библиотеке, привлекая все большее и большее число интересующихся…
Заезжие гости — Асеев, Третьяков, Безыменский — своим выступлением сразу привлекли внимание евпаторийских жителей, — и дело пошло на лад.
Казалось бы, чего тут плохого? То, что молодые советские писатели стремятся к созданию художественно-культурной среды, то, что они стремятся к общественной работе, к обмену мнений — разве это плохо?
Но обратимся опять к городу Клюкве. Пыль, поднятая гамом молодых голосов в городской библиотеке, не давала тов. Виктору, руководителю Райпрофбюро, никакого покоя.
Во-первых, «на каком основании?» (!?), Во-вторых, какая это «независимость в художественно-литературном отношении»?
Честь города Клюквы была затронута. Тяжелая административная рука тов. Виктора готова была опуститься… Но своевременно вмешался Райком, и благополучие студии, кстати названной «Горн», было сохранено.
Однако надо не знать клюквинские нравы, чтобы сказать:
— Ну, вот, все и благополучно. Раз вмешался Райком… Все-таки — есть у нас понимание литературы!
Раз нельзя занести свою руку за счет «подрывания основ», существует еще один способ, практикуемый оголтелой напостовщиной, кстати сказать, возникающей не по почину московских авторитетов, а стихийно, органически — из невежества и недоумия…
«Связь с рабочей массой». Но и здесь «Горн» целиком идет навстречу. «Горн» — целиком — согласен выступать в клубах, сам же предлагает свои услуги. Но он, к своей чести, категорически отстаивает «независимость с литературно-художественной стороны».
И вот на такое естественное и необходимое право учиться искусству художественного слова и искать сложные пути его выражения, которое не только законно, но которое мы все, и прежде всего партия, должны ставить первым условием нашему писательскому молодняку, начинается дикая, бессмысленная травля, доходящая до изуверства и мракобесия и кончившаяся своеобразной «Дымовкой».
Перевыборы Райкома, поддерживавшего «Горн», создают удобный момент. После тысячи издевательств, вроде запрещения выступать в клубах и т. п., товарищ Виктор настаивает перед Агитпропом Райкома о закрытии студии.