— Красную бы надо покупать, красную за сколько верст видно, а зеленая заденет за дерево — ищи ее…
— Куда-ж она теперь, ой, головушка моя несчастная… Так и улетит за облака…
Знатоки возражают:
— Атмосфера не допустит… Лопнет и упадет… Теперь ищите в окружности.
— Эй, кому, кому, изумрудные, бирюзовые!
— Вон, вон… через него, он, мошенник, он, соблазнитель, погубил, зарезал! — взвыл хозяин коровы. — Помогите мужички, отверните ему башку…
Еле спасся торговец, а шар с неделю искали по окрестным лесам… Ничего не нашли, кроме старой холщевой рубашки, растянутой на сучьях — ворожил кто-нибудь, кого хворь доняла… Оставили рубашку в лесу: «Пусть с рубашкой и недуг под дождями небесными, под ветрами буйными изойдет, истлеет».
Нельзя такую рубашку брать: болезнь на того перекинется, кто наденет ее…
Пропали шестьдесят рублей, улетела корова…
Как лучше устроить жизнь, почему она несладка, злоупотребления начальников, упущения бесхозяйственных хозяйственников, — вот темы разговоров на завалинке, и теперь, когда необходимо экономить каждую полушку, заметка о тракторе в губернском журнале и подробный рассказ о том очевидца повергают мужиков в уныние.
Трактор этот приобрело правление Заволжского кооперативного товарищества.
Нанял член правления первого попавшегося шофера, уплатил ему за доставку трактора от города до места назначения полностью, а сам на тарантасе вперед покатил, торжественную встречу организовать…
Стряхнули пыль с плакатов, выстроились колоннами, ждут, слушают, — вот запыхтит гроза сох деревянных, вот нагонит ужас на старух. Долго прождали, — ни слуху, ни духу, пришлось члену правления лично навстречу трактору скакать…
А трактор стоит себе, постаивает недалеко от города, след простыл неизвестного шофера…
— Жулик, — изругался добродушный член правления, и нового возницу нашел, только с уговором, чтобы этот не надувал, а побоялся бога…
— Доставишь трактор на место, на чай прибавка будет…
Закружилась пыль под колесами тарантаса.
— Сейчас приедет…
Но и второй не приехал, не спец он по тракторным винтам, затормозилась машина, — плюнул и ушел.
— А ну тебя к чорту… задаток получен… Хватит гульнуть, и то хорошо…
До заката прождали граждане, руки затекли у держателей плакатов… А тут коров, овец гонят…
— Пес с ним, и с трактором… Он может быть через неделю доплетется, и жди его тут…
Через неделю! Это бы хорошо, но трактор не предстал пред очами жаждущих на него взглянуть ни через неделю, ни через две, ни через несколько месяцев.
Осенью это было. Пораскинули мудрыми мозгами кооператоры и решили: пусть до весны стоит, что с ним сделается, не сахарный, не растает…
Но когда поехали весной за трактором, от него остались (не рожки и ножки — это ведь не козлик), а только колеса и рама… По винтику, по гаечке для хозяйственных надобностей растащили обыватели трактор за время его полугодовой стоянки на чистом воздухе.
Эта глава тоже о кооператорах…
Действующие лица этой главы — коровы, разные коровы: одна самая обыкновенная деревенская, красной шерсти, с белыми пятнами, с грязным хвостом, с грязным выменем, но с хорошими удоями, потому что это корова заведующего потребилкой… Другие — без хвостов, без рогов, с двумя ногами. Неравнодушная к соли (кто же не знает, что коровы любят соль и что у хороших хозяев всегда на дворе соляной ком с вылизанной ямкой в середине), соблазненная открытыми воротами в соляной сарай потребилки, корова заведующего зашла в солехранилище и расположилась, как дома… Вволю налакомившись, она оставила там и тут следы своего пребывания, в виде темных пахучих кругов… Один из кругов, между прочим, остался на весах… Остался и застыл, затвердел… Заведующие потребилкой не придали этому значения — вот невидаль! — и коровий круг на весах приобрел все права гражданства. Жена нашего заведующего — нравная баба, попробуй ей поперечить — костей не соберешь… К ней нужно с улыбочкой, тихонечко подкатиться…
Нашелся такой:
— Арина Михайловна, как будто непристойно на такое вещество соль насыпать, счистить бы надо…
— Не господа, сожрете…
Что ж, раз такие кооператоры, приходится все жрать.
Соседнее село — Павловка — мужиками зовется Рожновкой, по фамилии заведующего торговым отделом волостного о-ва потребителей «Труд и борьба». Не потому Павловка стала Рожновкой, что большие революционные заслуги перед республикой у Рожнова, — уменьем жить Рожнов увековечил свое имя… Как же: из небольшого жалованья человек умудряется кутить, играть на биллиарде, покупать за две с половиной тысячи дома… Неужели, — удивляются мужики, — кооперация такая хорошая корова, что за три-четыре года позволяет человеку надоить в карманы тысячи?.. Что за диковина? А мы вот целый век чертомелим, а ходим разутые, раздетые… А чтоб кого-нибудь подоить — где там?.. Нас все доят…