Со своей койки он мог видеть весь салон и все, что происходило на борту. Главным образом, Джулиус и Боб Галт бесконечно играли в шахматы. Джулиус сидел лицом к Джею, поглаживая большое плоское лицо ладонью, когда позиция на доске приводила его в замешательство или становилась опасной. Галт сидел спиной к Джею, сгорбившись над столом – лишь иногда можно было заметить его угловатый профиль. Хирэм больше не играл ни в карты, ни в шахматы; его основное занятие состояло в том, что он медленно расхаживал взад и вперед по салону. Впрочем, каждое утро и каждый вечер он проводил полчаса, упражняясь на гимнастическом тренажере.
Джей помнил наизусть вес детали корабельной рутины. Все повторялось, ничто никогда не менялось. Те же цвета, те же сочетания теней, та же практичная, размеренная поступь Хирэма, та же ухмылка на лице Джулиуса, те же сутулые плечи Галта.
Корабль погрузился в космический мрак. Больше не было никаких галактик, никаких туманностей. Джей слышал, как Хирэм с явным сожалением сказал: «Надо полагать, мы пересекли внешнюю границу расширяющейся Вселенной». И Джей спрашивал себя: «Что теперь? Бесконечность?» Он понимал, что расширяющуюся Вселенную можно было уподобить раздувающемуся воздушному шару, четырехмерной оболочкой которого было пространство-время, что речь не шла о триллионах звезд и галактик, разлетающихся в бездну небытия…
Бесконечен ли космос? Суждено ли им лететь до конца своих дней, как сновидениям в окружении вечной ночи? Лететь и лететь – только лететь, и ничего больше, ничего дальше…
Смотровые экраны наполнились глухой, слепой тьмой без единой искорки, без единой вспышки. Тем не менее, они все еще ускорялись. С какой скоростью они теперь летели? Восемь тысяч световых лет в секунду? Десять тысяч?
Джей повернулся спиной к салону, чтобы внести очередную запись в журнал. Теперь он много писал, заполняя страницу за страницей самонаблюдениями и отрывками поэтических набросков, к которым он часто возвращался, переписывая их заново и редактируя. Кроме того, Джей заполнял статистические таблицы: характеристик блужданий Хирэма по салону, в том числе среднего числа его шагов в расчете на квадратный метр площади палубы, закономерностей выбора Джулиусом различных меню. Джей тщательно описывал свои сны и проводил долгие часы, пытаясь проследить происхождение этих снов в своем прошлом. Он формулировал подробные обвинительные заключения в адрес Хирэма – «документальные свидетельства», как он их называл – и не менее обоснованные доводы в оправдание своих действий. Он составлял всевозможные списки: мест, в которых он побывал, подруг, книг, оттенков цветов, песен. Он делал эскизные зарисовки Хирэма, Джулиуса и Боба Галта – снова и снова.
Проходили часы, дни, недели. Разговоры велись все реже и, наконец, полностью прекратились. Джулиус и Боб играли в шахматы, а если Боб спал или выполнял какие-нибудь вахтенные обязанности, Джулиус раскладывал пасьянс – неспешно, аккуратно, разглядывая каждую карту так, словно она преподнесла ему сюрприз.
Шахматы – ходьба по салону – еда – сон – хождение в туалет под безмятежным присмотром Джулиуса. Время от времени Джей подумывал о возможностях нападения на Джулиуса и убийства всех своих спутников. Но с коренастым и жилистым коком было бы трудно справиться. И какую пользу, в конечном счете, принесло бы такое развитие событий?
Мрак на экранах… Двигался ли корабль на самом деле? Или движение как таковое было свойством привычного пространства, где существовали объекты, позволявшие измерять расстояние? Неужели бесконечность была не более чем глухой темной западней, где никакое усилие не приводило к осмысленному результату? Вечная тьма со всех сторон! Что, если бы в этой тьме можно было прогуляться пешком?
Джей отложил журнал, уставившись на экран. Его глаза выпучились. Он что-то прохрипел. Хирэм прервал хождение из угла в угол, обернулся. Джей протянул дрожащую руку, указывая на экран: «Там было лицо! Я видел, как оно заглянуло в корабль!»
Хирэм удивленно посмотрел на смотровой экран. Галт, лежавший на койке, что-то недовольно проворчал во сне. Джулиус продолжал раскладывать пасьянс невозмутимыми движениями безволосых желтоватых рук. Хирэм скептически взглянул на Джея.
Джей воскликнул: «Я не ошибся – говорю вам, я видел лицо! Я не сошел с ума! Там была какая-то белесая фигура, потом она подлетела ближе и в корабль заглянуло лицо…»
Джулиус перестал раскладывать карты, Галт приподнялся на койке, Хирэм подошел ближе к экрану и вгляделся в темноту. Повернувшись к Джею, он грубовато произнес: «Тебе приснилось».