Полифем тоже спустился на пляж. Он поднял валун и швырнул его. Медленной дугой летел огромный камень, опускаясь все ближе к греческому кораблю. Валун обрушился в море: галеру высоко подбросило фонтаном воды и ярко-белой пены. Циклоп нагнулся, чтобы взять еще один валун. Экран потемнел.
«Вот и все на сегодня», – заключила медсестра.
Дети разочарованно вздохнули и принялись болтать.
Мартинон взглянул на Эйкена со странной перекошенной усмешкой: «Ну, что ты об этом думаешь?»
«Неплохо! – отозвался Эйкен. – Даже совсем неплохо. Местами заметны недоделки. Не помешало бы внимательнее изучить источники. Это парусное судно скорее напоминало баркас викингов, а не древнегреческую галеру».
Мартинон безразлично кивнул: «Это не мои съемки. Меня всего лишь наняли, чтобы я показывал фильм. Должен с тобой согласиться: изобретательно, но техники недостаточно. Что характерно для всех авангардистских экспериментов».
«Я не узнал никого из актеров. Кто сделал эту картину?»
«Студия „Мерлин“».
«Никогда о ней не слышал».
«Их компанию только что сформировали. В этом участвовал один мой приятель. Он попросил меня показать фильм детям, проверить их реакцию».
«Им понравилось», – заметил Эйкен.
Мартинон пожал плечами: «Детям легко угодить».
Эйкен повернулся, чтобы уйти: «До скорого и – спасибо!»
«Не за что».
В коридоре Эйкен встретился с доктором Кребиусом – тот беседовал с хорошенькой блондинкой лет шестнадцати или семнадцати. Кребиус приветствовал его дружеским взмахом руки: «Как вам понравился фильм?»
«Превосходная работа! – отозвался Эйкен. – Но кое-что вызывает недоумение».
«Ага! – Кребиус хитро подмигнул девушке. – Мы должны хранить наши маленькие секреты».
«Секреты? – промурлыкала девушка. – Какие секреты?»
«Ах да, я забыл! – спохватился врач. – Ведь ты не знаешь никаких секретов!»
Эйкен, смотревший на девушку с напряженным вниманием, бросил быстрый взгляд на врача. Кребиус кивнул: «Это юное создание – Кэрол Бэннистер. Она слепая».
«Очень сожалею!» – откликнулся Эйкен. Кэрол перевела на него глаза – широко раскрытые, голубые, отливающие синевой голландского фарфора, мягкие и спокойные. Теперь Эйкен понял, что девушка была года на два старше, чем показалось с первого взгляда.
Кребиус погладил ее шелковистые светлые волосы – так, словно гладил собачку: «Да, очень жаль, когда такие привлекательные девушки не могут видеть и флиртовать, как другие, заставляя биться сердца влюбчивых парней. Но в случае Кэрол… что ж, мы работаем и надеемся. Кто знает? Может быть, в один прекрасный день она будет видеть не хуже нас».
«Я очень на это надеюсь», – сказал Эйкен.
«Благодарю вас», – тихо ответила девушка. Эйкен попрощался с ней и с врачом.
Вернувшись к себе в лабораторию в необъяснимо мрачном настроении, он почувствовал, что неспособен взяться за работу. Целый час он сидел, курил и размышлял. Затем, вдохновленный неожиданной мыслью, он позвонил приятелю – репортеру, добывавшему сведения для знаменитого голливудского журналиста.
«Привет, Ларри! Это Эйкен».
«Пахнет чем-нибудь новеньким?»
«Хотел бы разузнать, что происходит в студии „Мерлин“. Ты что-нибудь слышал?»
«Нет. Никогда о них не слышал. А чем они занимаются?»
Эйкен решил, что ему, пожалуй, стоило не затягивать разговор: «Снимают короткометражки. Сказки, мифы – в таком роде».
«И у них хорошо получается?»
Эйкен вспомнил сцены в пещере Полифема и снова почувствовал острое любопытство: «В общем-то да. Очень даже неплохо. По сути дела – великолепно получается».
«Неужели? Студия „Мерлин“?»
«Вот именно. И я думаю – это всего лишь предположение – что во всем этом каким-то образом замешан Виктор Мартинон».
«Мартинон, а? Спрошу у Фиделии». Фиделия была начальницей Ларри. «Может быть, она что-то слышала. Если это полезная наводка – спасибо».
«Не за что».
Через час Ларри вернул звонок: «Мне удалось выяснить три вещи. Во-первых, никто в киноиндустрии ничего не знает о студии „Мерлин“. Во-вторых, Вик Мартинон в последнее время затеял какое-то очередное мошенничество и при этом время от времени ссылается на студию „Мерлин“. В-третьих, сегодня вечером у этой студии предварительный просмотр».
«Сегодня? Где?»
«В кинотеатре „Гарден-Сити“, в Помоне».
«Очень любопытно. Спасибо, Ларри!»
Эйкен вытерпел последние пять минут полнометражного фильма, вслед за которым сразу показали диапозитив с объявлением: