И вот в те далёкие времена один зэк уговорил Шуру на близость. Уговаривал он её очень долго, и неизвестно, сколько бы пришлось уговаривать ещё, если б не предложил он ей в знак любви и привязанности, а также на долгую память модные тогда часы «Победа». Причём, передать часы планировалось только после того, как эта самая любовь-привязанность состоится. Конечно, последнее обстоятельство несколько подмывало утверждение об искренности чувств соискателя, но вот что касаемо долгой памяти – здесь он попал в самую точку!
После окончания любви, а тем более привязанности герой-любовник вытащил из кармана часы, сунул их Шуре в руку и, на ходу поддёргивая спущенные штаны, кинулся подальше от места плотских утех. Шура же, получив обещанное, мгновенно обнаружила, что получила-то буквально дырку от бублика: корпус от часов с приклеенными к циферблату стрелками. Как молния метнулась она за своим искусителем с криком:
– А механизма-то где?
Так и бежали они: один – поддерживая спущенные штаны, другая – потрясая зажатым в кулаке корпусом и повторяя как заведённая:
– А механизма-то где?…
Вот и получила Шура, как постоянное напоминание об обидчике, своё прозвище, которое приводило её в такую ярость, что описать невозможно.
Память-то действительно оказалась долгой.
Тяга к знаниям
(после освобождения)
К первому туру вступительных экзаменов, который проходил в июне, я упорно готовился на работе и дома: многое было подзабыто, так как школу я закончил ещё на первом году заключения, да и вуз для поступления выбрал один из самых престижных в Свердловске – Институт народного хозяйства, филиал Московского института имени Плеханова.
Только я подошёл к аудитории, где сдавали физику, как откуда-то сбоку мне на шею бросился парень, как оказалось, мой сослуживец по ИТУ-2 Коля Мишунин (Мишуня) – человек неординарный и, безусловно, талантливый. В колонии он выделывал такие номера – книгу можно написать.
Работал Коля в цехе, где выполняли самую точную работу: прессформы для пластмасс, штампы и тому подобное. Он был отличным специалистом и организатором, но часто попадал в ШИЗО за всяческие выходки, поэтому срок свой – семь лет – отсидел, что называется, от звонка до звонка.
Не могу не рассказать об одном случае. Однажды в колонию прибыла высокая комиссия, которая знакомилась с условиями труда заключённых. Не показать им гордость ИТУ-2 – инструментальный цех, где с очень высоким качеством изготавливались сложные прессформы и штампы, было бы просто кощунством. И надо ж такому случиться, что именно в этот ответственный день Мишуня – мастер и центральная фигура данного производства, раздобыл где-то водку и напился в усмерть. Ну, не доложили бедолаге своевременно о прибытии важных гостей.
Чтобы он не светился и не испортил, часом, впечатления от экскурсии, зэки уложили нарушителя режима спать в кладовку с металлическими заготовками, бросив на пол пару телогреек – для комфорта. Дверь закрыли на висячий замок.
Не знаю, какие сны видел Коля во время этого принудительного отдыха, но проснулся он именно в тот момент, когда начальник цеха Цепаев показывал уважаемым гостям с большими звёздами на погонах свой прекрасный цех и демонстрировал производимые там изделия. И вот как раз в тот момент, когда члены комиссии внимали рассказам начальника о секретах производства, где-то за их спинами раздался страшный удар, за ним – другой и третий.
Начальник сразу потерял дар речи, а высокие гости с перекошенными от неожиданности лицами уставились на дверь, которая содрогалась под мощными ударами.
Тут пробой вместе с замком с треском вылетает, дверь распахивается и на пороге возникает зэк с железякой наперевес. А вес железяки – килограммов двадцать, не меньше. Именно этой металлической заготовкой, как тараном, он и вынес дверь кладовки.
Надо отдать должное Мишуне: в ситуацию он врубился мгновенно. Увидев такое количество уважаемых людей при погонах, Коля бросил заготовку на пол, резко вскинув руку к виску, отдал честь, и, слегка покачиваясь, прямой дорогой добровольно и без принуждения направился в ШИЗО, где был принят и оформлен на очередные пятнадцать суток.
Самое интересное, когда горел план, Коля, находившийся в ШИЗО, получал помилование и направлялся на трудовой фронт.
В паре с Игорем Иванюком – Хохлом, они изготовляли самые сложные прессформы и штампы.