Онъ думалъ о томъ, что капитанъ, сейчасъ лежитъ на песчаномъ днѣ двѣнадцати футовой банки, въ своемъ полусгорѣвшемъ гробу, бокъ о бокъ со своими убійцами и со своимъ удачнымъ уловомъ; и не нужно ему ни попутнаго вѣтра, ни яснаго неба, ни золотыхъ вѣнковъ звѣздъ, льющихъ на сонное черное море свой дрожащій мерцающій свѣтъ.
СЛОВО БОРДЖIА
Разсказъ Рафаэля Сабатини
МЕССИРЪ Граціани, не довѣрявшій собранію, на которое его пригласили такимъ таинственнымъ образомъ, приказалъ десятку своихъ людей расположиться засадой на улицѣ и, какъ только онъ дастъ сигналъ, разбивъ одно изъ оконъ, силою ворваться въ домъ.
Тѣмъ не менѣе онъ сравнительно спокойно вошелъ въ длинную съ низкимъ потолкомъ комнату, гдѣ его ждали заговорщики. Комната эта, расположенная въ мезонинѣ, тянулась во всю ширину дворца Раньери, который находился вблизи моста Августа въ Римини и выходилъ одной стороной на улицу, а другой на рѣку. Дворецъ, несмотря на все свое великолѣпіе, выглядѣлъ очень мрачно: темные обои покрывали его стѣны; на полу лежалъ коверъ темно-пурпуроваго цвѣта; вся обстановка была изъ чернаго дерева и имѣла крайне похоронный видъ, благодаря бѣлымъ инкрустаціямъ изъ слоновой кости. Освѣщалась она шарообразной алебастровой лампой на тяжеловѣсной подставкѣ и двумя серебряными канделябрами на длинномъ столѣ, стоявшемъ посреди комнаты. Въ каминѣ гьылалъ яркій огонь; былъ январь мѣсяцъ. погода была холодная, и густой слой снѣга покрывалъ улицы.
Раньери, здоровый, цвѣтущій патрицій, радушно привѣтствовалъ Граціани и провелъ его къ столу, за которымъ сидѣло уже пять заговорщиковъ. Одинъ изъ нихъ тотчасъ же всталъ и привѣтствовалъ Граціани. Это былъ человѣкъ высокаго роста, статный, съ продолговатымъ, смуглымъ лицомъ, которое казалось еще болѣе продолговатымъ, благодаря темной, клинообразной бородкѣ. Костюмъ у него былъ черный и отличался большимъ изяществомъ, а на груди висѣлъ медальонъ, сверкавшій брильянтами. Это былъ принцъ Синибальди, дворянинъ Венеціи и посолъ Свѣтлѣйшей Республики, который прибылъ сюда, чтобы поздравить Цезаря Борджіа съ недавней побѣдой его въ Римини.
Собственно Синибальди, а не Раньери, пригласилъ Граціани на это собраніе. Вотъ это обстоятельство и пробудило подозрѣніе въ душѣ молодого воина Борджіи, который не довѣрялъ никому и ничему изъ Венеціи.
Что касается остальныхъ, глаза которыхъ были устремлены на лицо Граціани, то трое изъ нихъ были гражданами Римини, а четвертый — невзрачный и грязноватый на видъ человѣкъ съ блѣдными, впалыми щеками и жидкими, вылинявшими до цвѣта золы волосами, былъ римлянинъ по имени Джина Д’Аньоло — обстоятельство, усилившее подозрительность Граціано. — У римлянина была одна только лѣвая рука, да и то костистая и желтая, словно куриная лапа. Другую руку и съ нее вмѣстѣ и языкъ онъ оставилъ въ Римѣ, лишенный того и другого по приказанію Цезаря Борджіа, котораго онъ поносилъ. Онъ всегда ненавидѣлъ представителей семьи Борджіа, и ненависть эта и злоба нисколько не уменьшились послѣ наказанія; онѣ только до поры до времени затаились въ его душѣ.
Злобные глаза его съ недовѣріемъ остановились на Граціани, когда то гъ занялъ предложенное ему мѣсто; онъ открылъ свой пустой ротъ, издалъ страшный, каркающій крикъ, сопровождаемый странными жестами въ сторону венеціанца.
Синьоръ Раньери занялъ прежнее мѣсто въ концѣ стола; противъ него у другого конца стоялъ принцъ Синибальди, который, разстегнувъ двѣ пуговки своего дублета, вынулъ изъ-за пазухи небольшой крестъ изъ чернаго дерева и слоновой кости.
— Мы сейчасъ сообщимъ вамъ причину, побудившую насъ просить вашего присутствія на сегодняшній вечерь, мессиръ Граціани, — сказалъ онъ. — Отъ васъ будетъ зависѣть оказать или не оказать необходимую намъ помощь. Если вы не согласитесь на нее, вы уйдете отсюда, какъ и пришли; но прежде чѣмъ уйти, вы должны будете дать намъ торжественную клятву, что ни передъ кѣмъ не разоблачите того, что слышали здѣсь.
Принцъ замолчалъ. Граціани откинулъ назадъ голову и медленно окинулъ взоромъ сидѣвшихъ за столомъ. Всѣ глаза были устремлены на него; въ нихъ горѣли недовѣріе и вражда, которыхъ, очевидно, не могла сгладить даже клятва, произнесенная имъ.
Синибальди осторожно подвинулъ крестъ къ противоположному концу стола.