Кэн перевел свои ясные, чарующие глаза на невесту брата.
«Так вот кто был третий!» — вспомнил Кэн свое недоумение.
Он, спокойно улыбаясь и протягивая к ней руки, смотрел в бездонные глаза марсианки.
Но Лейянита не замечала этого приглашающего жеста. Она слегка дрожала, прикованная неодолимой силой к светлому, лучистому взгляду юного ученого. Ее сердце еще болезненнее сжалось и куда то упало. Предчувствие непредотвратимого несчастья холодной змеей вползало в слабую, детскую грудь.
— Поцелуйтесь же, дети мои, — весело говорил Роне Оро-Бер.
Восковое личико Лейяниты побледнело. Она зашаталась и, поддержанная Гени, бессильно склонилась к нему на руки.
Неожиданно близь стоящая толпа расступилась, пропустив бледную девушку с распущенными пепельными волосами, в легких белых одеждах, ниспадающих воздушными складками. Она остановилась перед Кэном, устремив на него голубые печальные глаза. Все с недоумением смотрели на это странное видение. Девушка порывисто подалась вперед и короткий, звонкий поцелуй прозвучал на устах Кэна.
— Вы — наш спаситель! — восторженно произнесла девушка, опускаясь на колени.
ГЛАВА ПЯТАЯ
МАРС В ОГНЕ
Пока Земля торжествовала свою победу, на Марсе развертывались исключительные события.
Благодаря своеобразной организации союза Ларгомерогов, борьба с ними представляла необычайные трудности для молодого Революционного Совета.
Первое время после вспыхнувшей революции союз, как будто, перестал существовать. Однако, уже по прошествии нескольких дней Ларгомероги оправились и стали приводить в наличность уцелевшие силы. Как из рога изобилия посыпались террористические акты, — всегда хорошо продуманные и умело выполняемые, таинственные и загадочные, устрашающим образом действовавшие на психологию масс.
Ожесточение с обоих сторон достигало постепенно крайнего предела. Как та, так и другая сторона ставили на карту все. Революционные массы — свою независимость, свободу, право на культурное развитие, Ларгомероги — свою вековую мечту о восстановлении могущественных тронов, те и другие — право на участие в той великой трагедии, которая называется жизнью. Шансы борьбы были не равны.
Со стороны революции, — прямолинейная отвага, кипучий революционный пафос, готовность открыто жертвовать собой во имя поставленной цели, жажда колоссальной, титанической борьбы, но борьбы честной, прямой, грудь с грудью и лицом к лицу. Со стороны тайного союза, — многовековая дисциплина, изощренная тактика борьбы из за угла, борьбы тайными средствами, без большого риска, без больших потерь, возможность распоряжения неразгаданными средствами истребления, устранение наиболее опасных противников по выбору, систематическая прослойка революционных кадров своими агентами, коварство, провокация, подкуп и измена, измена.
Революционный Совет, начавший свою деятельность мягко и доброжелательно, вынужден был на тайный террор страшного врага ответить террором явным.
Все заподозренные в принадлежности и сочувствии Ларгомерогам истреблялись беспощадно. При такой системе борьбы на одну треть действительно виновных приходилось две трети ни в чем неповинных жертв. Провокация, как со стороны тайных агентов Ларгомерогов, так и со стороны многочисленных противников всякого правового строя, достигла чудовищных размеров; предательство постепенно и незаметно возводилось в систему, расцветало пышным махровым цветом. Это была та наклонная плоскость, которая могла современем довести революционное движение до бездны, дискредитировать его в глазах широких масс и создать обратное, контр-революционное движение.
Революционный Совет это отлично понимал, но, имея главным врагом нечто неуловимое, неопределенное, какого-то deus ex-machina в лице Совета Пяти Ларгомерогов, не имел возможности выйти на более планомерный путь борьбы и изнемогал в погоне за химерой.
Боролись две неравные силы! — открытое возмущение, — буйное, кипучее, разящее с плеча, и тайное сопротивление — гибкое, упорное, жалящее тогда, когда менее всего ожидаешь.
Сознавая, что пока не будет обезглавлена таинственная гидра контрреволюции, революция может пожрать самое себя, — Революционный Совет назначил колоссальные награды тем, кто назовет имена Совета Пяти. Однако, и эта мера не привела ни к чему, по той простой причине, что почти все члены совета пятидесяти, которому, в силу своеобразной организации Союза Ларгомерогов, был известен состав совета пяти, погибли в первые дни революции. Члены больших секторальных советов, уцелевшие от разгрома, подчинились тайным распоряжениям пятерки, не зная из кого она состоит и кем возглавляется. Вторым могучим фактором борьбы ларгомерогов являлась вековая спайка всех членов Союза, спайка во имя сохранения класса, которому при всяком революционном строе грозит неминуемая и окончательная гибель.