— Арсентий Яковлевич, они могут пойти и на север, там леспромхоз, узкоколейка, а дальше широкая колея. Поездов товарных много ходит.
— Молодец, так и я думаю, — ротный засмеялся и добавил: — Смотри, здесь просеки, а вот дороги. В такой дождь они будут ориентироваться только на это, им нужно оторваться, а если идти по тайге, далеко не уйдешь. Соображаешь?
— Если они пойдут по самой короткой дороге, то обязательно выйдут к перекрестку возле кладбища староверов у заброшенного поселка.
— Все правильно. Теперь другой вопрос, кого пошлем с группой? У нас в резерве только один взводный, лейтенант Филимонов.
— Да ведь он только прибыл, местности не знает, и опыта нет. Командир, я знаю там и местность, и дорогу через болото. Так что с группой должен идти я.
Рубахин улыбнулся.
— Я от тебя другого ответа и не ожидал. Твоя группа уже готова.
Алексей быстро надел маскировочный костюм, перекинул через плечо сумку, получил в комнате для хранения оружия пистолет, автомат, патроны, надел каску. Взяв вещмешок и нацепив на грудь фонарь, вышел на улицу.
Там стояли точно так же экипированные ефрейтор Савельев, рядовые Дребот и Брюхович. Рядом, повизгивая, крутился Дунай — служебно-розыскная собака ефрейтора Савельева. Это были солдаты из так называемой специальной группы розыска.
Сейчас в прессе и по телевидению стали часто говорить о солдатах и офицерах внутренних войск, особенно о спецназе. Конечно, ребятам из спецназа нужна специальная подготовка — задачи на них возлагаются ответственные, но зато и престиж какой. Одно название — «краповые береты» — чего стоит. А вот солдаты, которые сутками стоят на посту, охраняя преступников, ведут длительный интенсивный розыск, совершая многокилометровые марши, применяя в необходимых случаях оружие, а то и вступая в рукопашную схватку с бежавшими убийцами, почему-то остаются в тени. А между тем служба эта, особенно розыскная, требует высокой физической и психологической подготовки, отличной огневой выучки и самое главное — умения быстро ориентироваться в экстремальной обстановке.
Для этого нужны не просто подготовленные солдаты и офицеры, а специально подготовленные. Вот и решили в роте Рубахина после долгах раздумий, заняться подготовкой нескольких групп розыска по специальной программе.
Труда вложили много. Вначале отобрали по восемь человек из каждого взвода. В свободное от службы время проводили с ними дополнительные занятия. Изучали основы следопытства, маскировки, учились бесшумно передвигаться в лесу, осматривать местность, строения, переправляться через реки. Изучали все типы радиостанций. Много внимания уделяли огневой и физической подготовке. Дополнительно стреляли из разных положений, в том числе и в падении, метали штык-ножи, бегали кроссы и совершали длительные марш-броски, отрабатывали приемы рукопашного боя и самбо.
В работу втянулись молодые командиры взводов. Они увлеченно, жертвуя свободным временем, проводили дополнительные занятия. Вскоре в каждой группе (их было три) осталось по пять человек из восьми, остальные не выдержали. Несмотря на это, попасть в группу было мечтой большинства солдат и сержантов.
Слухи о подготовке групп просочились в штаб части. Как-то на совещании командир части спросил у ротного:
— Рубахин, что это вы там за группы придумали, уж не «краповых ли берегов» готовите? Так они у нас есть.
Затем, выслушав доклад ротного, сказал:
— Что ж, дело вы задумали стоящее, боевая подготовка еще никому не помешала, только помните — все должно делаться в интересах службы. Будем считать, что на базе вашей роты проводится эксперимент по подготовке розыскных нарядов. Думаю, что результаты вашей работы пойдут на пользу нашему общему делу.
Через полгода розыскная группа роты, где служил Каминский, единственная в части, пройдя более тридцати километров по тайге, сумела в тяжелых условиях задержать бежавших преступников. Все разговоры и шутки в части прекратились. Только иногда, когда хвалили роту, некоторые офицеры многозначительно замечали: «Так у них не просто розыскные группы, а специальные, почти „спецназ“».