Бэбик со вздохом достал из бардачка блокнот, взял предложенную Сэтом ручку и начертал своим дрожащим почерком: «Лена, я должен на пару недель уехать. Не волнуйся, все будет хорошо. Целую. Эдик».
Аккуратно сложив листок, он протянул его Сэту. Тот сунул было записку в карман, но опомнился: — А адрес? Или телефон?
Бэбик продиктовал адрес и телефон и попросил: — Я не писал, но скажите ей, пожалуйста, что моя отлучка важна для нас обоих.
Сашка еще нежился в постели, а Лена вовсю хозяйничала на кухне, когда входная дверь хлопнула и из прихожей постился сияющий Сэт.
— Вкусно как пахнет, — оценил он запах оладий, которыми Лена решила сегодня побаловать Сашку, — есть хочется, страх.
— Перехватил Бэбика? — Зуб начал одеваться. — Все путем?
— Иначе и быть не может. Сидит на даче и ждет дальнейших указаний. Лена, есть хочу, умираю.
Спустя десять минут все трое сидели за кухонным столом. Сэт, уничтожая со скоростью звука румяные оладушки, подробно описывал встречу в Столбцах, изображая испуганного Бэбика поразительно похоже. Набитые блинами щеки здорово усиливали сходство с перекошенным от ужаса лицом клиента.
— Надо второй контейнер готовить, — отсмеявшись, заключил Зуб, — завтра на свалку сгоняю. Будем дожимать этого болвана, пока не опомнился.
— Сволочи мы все-таки, — то ли всерьез, то ли в шутку бросила Лена, — так человеку голову задурить.
Сашка легонько шлепнул подругу по затылку:
— Не болтай за едой, будь воспитанной девочкой. А Бэбик? Человеку для полного счастья, говорят, надо познать бедность, любовь и войну. Бедность мы ему обеспечим, любовь, — он посмотрел на Лену, — с этим тоже все ясно. А вместо войны урановые делишки прокапают. Так что жалеть его нечего, наоборот, завидовать надо. Столько счастья хапнет почти задарма.
— Ничего себе даром, — засмеялся Сэт, — полмиллиона долларов.
— И о золоте не забывай, напомнил Сашка, — не оставлять же ему рыжье и камушки. Как говорил товарищ Ленин — все в детские сады. Вернее, детям. А у меня тоже скоро может дети будут.
Ночью Лена обрадовала Зуба заявлением о возможной беременности. Теперь тот не знал, радоваться или огорчаться, об отцовстве как-то не задумывался, а тут вдруг на тебе — готовь пеленки. Хотя удачное развитие операции позволяло взглянуть в будущее с оптимизмом, к рождению наследника или наследницы, даст Бог, все образуется, и заживут они с Леной нормальной семьей в нормальных условиях.
Сэт как-то враз понял, что насчет детей Сашка не шутит, да и Лена зарделась, как красный сигнал светофора.
— Вот и отлично, значит операцию завершаем в самые сжатые сроки. От силы пару недель и в Германию.
Лена сняла с плиты кофейник и разлила кофе по чашечкам. Уверенность в том, что все закончится благополучно, передалась и ей, беспокоило лишь одно. Как же они с Сашкой уедут, если у того документов-то нормальных нет. Что ли придется стать супругой разведчика-нелегала? Об этом Сэта и спросила.
Оказывается, вопрос этот друзьями уже обсуждался.
— Закончим с Бэбиком, вплотную займемся переездом, — успокоил Лену Сергей, — твой выезд оформим официально, подмажем кого надо для ускорения. Я тоже уеду, но гражданство сохраню. Попутешествую годик, отдохну и все такое. С Сашкой сложнее, но безвыходных положений не бывает. Выедет по подложному паспорту, сработана эта фанера на совесть. Съездим в Югославию, там можно черта лысого за деньги легализовать. А потом, с паспортом гражданина какой-нибудь Боснии-Герцеговины он получит статус беженца в той же Германии или Штатах. И поженитесь, вот и все. Купите домик или квартиру и живите себе, размножайтесь. А я к вам в гости стану приезжать.
— А если заинтересуются, откуда у нас деньги?
— Это вообще не проблема, — Сэт подмигнул Сашке, — деньги сперва в Германию вывезем, канал надежный. И драгоценности, короче, все, что из Бэбика изымем. Есть в Карлсруэ одна фирма, хороший человек ей заправляет, потихоньку отмоем.