— Уходите сейчас же! — Бэбик попытался смахнуть сжавшую колено кисть, но Стас, не поднимаясь с корточек, ударил его свободной рукой в подбородок. Зубы лязгнули, прикушенный язык наполнил рот противным привкусом крови, но возмутиться во второй раз Бэбик не успел. Гном захлестнул его шею удавкой и, запрыгнув с ногами на диван, дернул концы в стороны. Ухмыляющаяся рожа блондина растворилась в хороводе, заплясавших перед глазами, ультрафиолетовых пятен и, Бэбик вновь потерял сознание.
— Ты так-то не усердствуй, — попенял Стас, пальцем ослабляя удавку. — Придушишь, голову оторву.
— Да я легонько, — Гном похлопал жертву по багровым щекам. — Эй, проснись, родимый. Мы ведь только начали…
Закончили через час. Замордованный Бэбик рассказал все, что знал. И о дедовом наследстве, и о «коминтерне» и об «убийстве» Иванова-Крамского. Единственное, о чем умолчал, так это о Лене. Не оттого, что не хотел ее впутывать — просто никто о ней не спрашивал, Стаса интересовали только валютно-урановые дела.
— Посмотри, — выложил он перед окончательно деморализованным Бэбиком фотороботы, — узнаешь?
— Это Валентин Петрович, — Бэбик хлюпнул разбитым носом и пододвинул поближе Зубову фотографию. — А второй? Похож на того, кто меня в Столбцах встретил, только не очень. Здесь он смуглый какой-то.
Стас с Гномом переглянулись, но от комментарии воздержались. Сперва решили дожать Бэбика до упора.
— Каким же образом они на тебя вышли? — Гном посвистел в воздухе уже ненужной удавкой. — Ты же объявление в газету не давал?
— При чем тут газета? Они же в КГБ работают, вот и узнали где-то о дедовых делах, — терпеливо пояснил Бэбик.
— Какой КГБ? — заржал Гном. — Видал кретина, Стас? Он до сих пор не понял, что на аферистов нарвался.
Вырытые из-под куста «контейнеры» стояли тут же, москвичи с первого взгляда определили, что к чему, а этот недоумок не сомневается в их подлинности. Посмеяться было над чем.
— Нет, Эдик, они не из КГБ, — ухмыльнулся Стас, — это мошенники. И ты должен помочь нам их отыскать. Скажи, с кем ты в последнее время общался? Кроме «коминтерновцев» этих?
Бэбик растерялся настолько, что совсем перестал что-либо понимать. Произошедшее казалось страшным сном, хотелось поскорее очнуться и позабыть обо всем этом кошмаре.
Он даже глаза прикрыл, в надежде, что неприятности тут же исчезнут, однако болезненный удар по почкам заставил отвечать на поставленный вопрос.
— Ни с кем. Нет, встречался, конечно, с разными знакомыми, но они к этому никакого отношения не имеют.
— С кем конкретно? — Стас впился взглядом в покрасневшие от набежавших слез глаза жертвы.
— Ну… Не помню, даже. С Мишкой, — вырвалось у Бэбика непроизвольно. Верного собутыльника впутывать он не хотел, само как-то получилось.
Стас вспомнил о досье на алкоголика Михаила, по словам Валентина Петровича, возможного соучастника нападения на Севу. Пару ударов и Бэбик подтвердил, что речь идет об одном и том же человеке.
— Еще с кем? Баба у тебя есть?
— Она не баба! — возмутился Бэбик и тут же пожалел о сказанном. Но остановиться не смог: — Невеста моя, мы расписаться собрались.
— Кто она? Где вы познакомились? — вопрос Гном и Стас задали одновременно. Как профессионалы, они прекрасно понимали, что в такой замечательной афере без женщины не обошлось.
— Да она не причем, — Бэбик даже заплакал от собственной беспомощности. — Я ее сто лет знаю. Еще когда Мишка на ней…
Напряженные взгляды мучителей заставили его умолкнуть. Бэбик как-то враз понял, что они и до Лены доберутся, ни перед чем не остановятся. А разве она в чем-то виновата? Только в том, что полюбила такого слабохарактерного дурачка, как он.
На какие только подвиги не толкает человека великая сила любви. Бэбик и сам не понял, откуда что взялось, москвичи даже среагировать не успели, а он уже пулей пронесся через всю комнату, захлопнул за собой двери спальной и, метнувшись к кровати, вывернул из-под подушки газовый пистолет.
Налетчики замешкались лишь на какую-то долю секунды, через мгновение ввалились следом, но Бэбик, дважды пальнув в их сторону, ногой высадил оконную раму и сиганул в холодную весеннюю ночь.
Веня, отиравшийся возле «девятки» на атасе, на выстрелы в доме среагировал безошибочно. Бэбик еще парил в воздухе, на лету сдирая с себя хлипкий оконный переплет, а он уже изготовился стреножить беглеца, отрезав тому единственный путь отхода.