Часов в пять, после ухода врачей, приступали к жарке-варке. Распорядок дня не соблюдался. От еды на пару́ все отвыкли. Если у тебя есть связи и тебе приносят копченую колбасу, огурцы-помидоры, сардельки, ты уже не можешь есть по режиму. А в определенный момент уходят почти все медсестры, и тогда просыпаются монстры.
Контингент подбирался разношерстный, туда попадали разные люди со всей страны – и молодые, и постарше. Это крыло, левое, где «старички», существовало исключительно для общения, ведь все понимали, что шевелиться ничего уже не будет. Там выпивали, и прилично, но если не попадаться врачам и договориться с медсестрой, то и она закрывала глаза. Главное, чтобы не было конфликтов.
Лёха был ветеран левого крыла, парень, как уже сказано, веселый и компанейский. И вся палата у них была спаянная. Поговаривали, что сосед Славка где-то поучаствовал и на точку прилетела мина. Осколок попал в позвоночник. А двух других парней не очень помню. Вот у них четверых сложилась своя компания, они загуливали.
Мы дружили, но в шабашах и сэйшнах я не участвовал. У меня была гитара. Она выручала. Народ, как услышит божественные звуки (улыбается), у дверей толпится. Даже медсестры иногда на минутку останавливались передохнуть и послушать.
А они, Лёха, Славка, нормальные парни, в палате у себя веселятся, наливают-закусывают. Смеются, прямо ржут, друг друга подкалывают. Молодые мы были.
Там же ведь и девчонки на колясках приезжали разные, находились и парни, желающие за ними приударить. Возникали отношения, а где ж еще им возникать, если не здесь? Ходили гулять в парк. Есть у больницы огромный парк, дорожки, клумбы, деревья. Слегка уменьшенная ВДНХ.
Познакомиться просто. Была одна девушка с мамой, ухаживала за ней. Нет, девушка на ногах, конечно, это мама на коляске. И мама была против. Против их с Лёхой отношений. А она, вот не вспомню никак ее имя, может, Надя? Она была такая… среднего роста, стройная. Худенькая, симпатичная, брюнетка со стрижкой. Деловая, о маме заботится, все делает быстро.
Она как-то вышла из маминой палаты, присела в коридоре отдохнуть на диван, он и подкатил. Познакомились. В таких заведениях экспозиция короткая, ведь здесь всё близко и недолго. Вот и у них заискрилось, потом закрутилось-завертелось. Начались отношения, она шла навстречу. У них был ключ от какой-то комнатушки, и отношения… ну, очень личные и очень стремительные. Мама – та просто запрещала, но она ей вопреки все равно встречалась с ним. И они закрывались в этой комнатушке…
Лёха, кстати, понимал, что встать не получится. Разговоры об этом даже не заводились. Он, по-моему, к тому времени был уже разведен. Чаще всего так случается, что когда человек получает травму, то люди расходятся. Жизнь вдруг совсем меняется, и не все могут это выдержать. А новые пары образуются, когда человека принимают уже вот таким…
Этих людей, под энергетиком любви, их видно издалека. От них какие-то лучи исходят, радиация. Глядя на них, ты понимал, что это не просто шутки, что не романчик это больничный, каких много случалось. И она его не дразнила, не шутила. Она, хоть и улыбалась, казалась такой серьезной, внимательной. Приветливой со всеми. А с ним ласковой и нежной.
Народ вокруг любит подкалывать, но по-свойски, без злобы. С одной стороны, целоваться же в палате не будешь, там соседи могут пошутить, мол, не мешайте, дайте отдохнуть и вообще – взлетайте-ка с «Байконура». А с другой – Лёха собирается на свидание, возле умывальника бреется, а Славка ему из своего угла бросает через всю палату дорогущий лосьон после бритья.
…И у Лёхи с ней все выглядело серьезно. По нему было видно, хотя он почти ничего не рассказывал. Однажды только обмолвился задумчиво, что гуляли с ней в парке, искали вдоль дорожки каштаны. Откуда ни возьмись из-за кустов появляется девчушка лет пяти, нарядная такая, в белом платье, с бантом и говорит: «Тут каштанов нет, они там, под деревьями»! И снова исчезла. Поехали дальше, а она бегом догоняет, запыхалась вся, и кладет ему в ладонь каштан. Красивый такой, теплый и гладкий. Только и успел спасибо сказать. Ну чистый ангел!
Мы спрашиваем, желание-то загадал, раз ангела встретил? Конечно, отвечает, сам смотрит сквозь нас, улыбается, как Ромео на балкон. Потом вечером, после свидания, на радостях слегка подвыпил с соседями и в темноте уже пробирался к своей кровати. Хотел потихонечку, никого не разбудить. Там над кроватями балканские рамы, такие железные перекладины, чтобы можно было руками цепляться и перелезать из кресла на постель. Утром нам рассказывает: «Лезу и не могу понять, чего ж так тяжело? Кое-как залез и наконец понимаю, что ноги-то от коляски не отцепил, они так и остались ремнем притянуты. Вместе с коляской и взгромоздился на койку, только потом сообразил»! Вот до чего не в себе был.