Федерико всегда был уверен в своей гениальности и особом предназначении. Он легко критиковал великих, для него не существовало авторитетов, и он абсолютно не был способен совершать обходные маневры на пути к вожделенной цели. Он брал цель штурмом, а если штурм не давал результатов — отступал. Но окружающий мир еще не признал в нем гения, и подобная тактика не приносила никаких результатов.
Тогда за дело взялась Джульетта. Она устраивала в доме тети Джулии обеды для тех людей, которые могли быть полезны Федерико в его карьере. Она старалась сглаживать резкость Федерико своим аристократизмом. Даже если Федерико не являлся на эти обеды, не желая “лебезить перед всякими ничтожествами”, Джульетта умудрялась так выстроить беседу, что к концу вечера приглашенные узнавали о Федерико больше, чем если бы он сидел за столом рядом с ними.
В 1945 году Джульетта подружилась с любимцем всей Италии кинорежиссером Роберто Росселлини.
Были и обеды, и прогулки по Риму, и беседы — “о чем угодно, только не о кино”, как потом вспоминал Росселлини в одном из интервью. И она добилась своей цели.
Росселини пригласил Феллини на студию: сначала — ассистентом, потом — вторым режиссером, а через три года сам снял фильм по его сценарию… Так начался творческий путь великого режиссера.
Вторая беременность Джульетты в 1945 году закончилась мучительными, долгими родами, и на свет появился их сын Пьетро Федерико Феллини — слабенький младенец, которому с самого начала врачи предрекали очень недолгую жизнь. Вскоре после родов врачи предупредили Джульетту, что детей у нее больше не будет. Она понимала, что Пьетро — ее единственный ребенок, и в течение двух недель отчаянно боролась за его жизнь. Потеряв сына, она потеряла и надежду когда-нибудь стать матерью.
Джульетта была совершенно убита горем, а Федерико приходил со съемок возбужденным. Он только и мог говорить, что о новой своей любви — кинематографе. Он говорил: “Не плачь, Джульетта, ведь у тебя есть я”. И она старалась не плакать — хотя бы в его присутствии. Обсуждала с ним все его сценарии. Ездила выбирать натуру. Ездила в съемочные экспедиции. Искала деньги для его проектов. Рассчитывала бюджет фильмов. Снова знакомилась с “нужными людьми” и старалась вызвать у них симпатию к Федерико.
Творческая карьера Федерико набирала обороты. В 1953 году он получил серебряный приз Венецианского фестиваля за фильм “Маменькины сынки”. Через год — еще один, за фильм “Дорога”, где главную роль исполнила Джульетта Мазина. А в 1956 году “Дорога” получила значительно более престижного американского “Оскара”, и это означало мировое признание для них обоих! Через год — “Оскар” за “Ночи Кабирии”, где главную роль опять играла Джульетта Мазина.
Ей посыпались предложения от ведущих режиссеров и продюсеров Голливуда, она могла бы сделать блестящую актерскую карьеру, но все ее время и весь ее талант принадлежали одному человеку — Федерико Феллини. Ведь Федерико совершенно не приспособлен к реальной жизни! Он ненавидит обыденность и скуку, а бытовые проблемы его просто убивают… Жизнь для него всегда должна оставаться праздником, полетом, веселым карнавалом.
“Маленькая женщина с глазами потерявшегося щенка” — так говорил он о ней, а она не обижалась, улыбалась благодарно… У нее никогда не было драгоценностей и шикарных нарядов, как у других кинозвезд. Она говорила, что они ей не нужны — ведь они не сделают ее красивее! Будучи всемирно известной актрисой, женой великого режиссера, она всю жизнь экономила, чтобы Федерико мог позволить себе все, что он хотел. Она мечтала о загородном доме, но всю жизнь прожила в городской квартире — потому что Феллини нравилась городская жизнь. И каждое лето они ездили отдыхать в Римини, в его родные места — потому что там его окутывали приятные воспоминания… Климат Римини не очень-то подходил болезненной Джульетте, она всегда принималась хворать там и болела еще некоторое время после возвращения. Но какое это имеет значение, если Римини вызывает вдохновение у Федерико.
Она могла бы сделать свою творческую карьеру. Но вместо этого она делала его карьеру. Она осталась актрисой четырех ролей — все из его фильмов… А он получал “Оскаров”: в 1963 году — за “Восемь с половиной”, в 1974 — за “Амаркорд”, а потом еще почетный “Оскар” за вклад в киноискусство.
Джульетта всегда скрывала от мужа свои проблемы — и свои недуги. О ее смертельной болезни он очень долго даже не догадывался. Чтобы не тревожить Федерико, Джульетта лечилась амбулаторно, хотя врачи настоятельно советовали ей лечь в клинику. Она послушалась их советов только тогда, когда сам Феллини слег в больницу. Сославшись на какие-то дела, она поехала в Рим, чтобы дать согласие на госпитализацию, и узнала, что уже слишком поздно.
Для Феллини это было как гром среди ясного неба. Он пришел в ужас, ведь Джульетта была для него всем — женой, матерью, подругой, советчицей, соавтором. Потерять все это в один миг он был не готов. Он потребовал машину, чтобы ехать к ней. Он был слаб после операции, ему вообще нельзя было двигаться, он мог умереть в дороге… Его умоляли хотя бы повременить. Но он настоял на своем — и выехал в тот же день, когда получил весть о ее болезни.
Теперь они лежали в соседних палатах — Феллини выздоравливал, Джульетта умирала… Врачи сказали, что ей осталось полтора-два года. Они выписались из больницы в один день, в конце октября 1993 года. Феллини поторопил врачей с выпиской — он хотел отметить их золотую свадьбу, а больничная палата мало подходила для празднества.
В день пятидесятилетнего юбилея супружеской жизни, 31 октября, он настоял на том, чтобы пойти в тот самый ресторан, куда он пригласил* ее в день знакомства. Джульетте хотелось провести этот день дома, но она покорилась, задавив в душе смутное предчувствие несчастья.
В ресторане она вдруг расплакалась. Феллини всегда сердился, когда она плакала. Но сейчас неожиданно мягко сказал: “Не плачь… Джельсомина”. Он назвал Джульетту именем ее первой экранной героини. И это были его последние слова. Подали закуски, он начал с аппетитом есть, затем произошел сердечный приступ, он поперхнулся… Или сначала поперхнулся, а потом произошел сердечный приступ. Приехала “скорая”, его отвезли в больницу, в ту самую, из которой выписали несколько дней назад, пытались спасти, но поздно — он умер еще там, в ресторане.
На похороны Феллини пришли миллионы людей. Дорога от Рима к Римини была запружена машинами тех, кто хотел проводить маэстро в последний путь.
На похоронах Джульетта не плакала. Робко улыбалась в ответ на соболезнования. Наверное, душой она была уже в ином мире. Ее самые любимые люди, муж и сын, лежали на кладбище в Римини, а она не спешила заказывать надгробие.
Врачи обещали ей полтора или два года жизни при условии, что она будет бороться с болезнью. Но она не боролась — и пережила Федерико всего на пять месяцев.
ЗАБЫТЫЕ ИМЕНА
Светская странница Россет
Сергей Малинин
Она слыла грозой мужчин. К ней отчаянно ревновали жены, а ее сердце очень долго оставалось холодным. “Что ты ревнуешь ко мне, — говорила она жене Пушкина, — право, мне все равны: и Жуковский, и Пушкин, и Плетнев, — разве ты не видишь, что ни я не влюблена в него, ни он в меня”. “Я это очень хорошо вижу, — отвечала Наталья Николаевна, — да мне досадно, что ему с тобой весело, а со мной он зевает”.
Александра Осиповна Смирнова-Россет была одной из А. самых интересных и образованных женщин петербургского общества. Она всерьез увлекалась поэзией, искусством, философией. Ее дружбы искали Жуковский и Вяземский, Пушкин и Лермонтов, Гоголь и Аксаков.
В минуту раздражения Пушкин записал в своем дневнике: “Разговоры несносны. Слышишь везде одно и то же. Одна Смирнова по-прежнему мила и холодна к окружающей суете”. А Жуковский, высоко ценивший ее независимый ум, посвящал ей шутливые экспромты: