Вероника отложила фотографию, стряхнула с себя тягостное чувство. Просто воображение разыгралось. Реконструкция событий задним числом и алкоголь смешались в растревоживший ее коктейль. И все же она не могла прогнать прочь мгновение, которое длилось уже больше двадцати пяти лет.
Надо еще выпить; Вероника резко схватила бутылку. Она поняла, что пьяна, только когда промахнулась и пролила немного красного на журнальный столик. Машинально провела рукавом кофты по лужице, и застиранный хлопок послушно впитал вино. Она подняла руку и стала взволнованно изучать растущее пятно. Ощутила влагу на коже, и прежде всего — на шраме. Осознав, что винное пятно похоже на кровавое, Вероника передернулась, сунула фотографии в коробку и поднялась на неверные ноги.
Надо взять тряпку, чтобы вытереть остатки пролитого вина. На кухне Вероника постояла перед телефоном, глаз которого светился теперь скорее печально, чем укоризненно. Последнее сообщение Леона все еще оставалось на пленке, хотя Вероника обещала себе стереть его. От всего остального она избавилась: от его одежды, зубной щетки, бритвы. От записочек, которые он оставлял на кухонном столе, и мелких подарков, которые он покупал ей в поездках. Все это она сожгла на площадке для барбекю, обнаруженной в часе езды к югу. Поливала вещи горючей жидкостью, пока огонь не пожрал их. Уничтожила все следы того, что между ними когда-то было.
Вероника промотала пленку, послушала последнюю фразу.
— Хватит, Вероника. — Голос Леона был не злым, а каким-то покорным. — Прошу тебя. Хватит.
Глава 10
Лето 1983 года
Монсон дошел до точки. Он пытался придумать другие, важные дела. Но увы, тянуть с разговором дальше было невозможно. Они обыскали каждый луг, выгон, хлев, сарай, ручей, мергельную яму, дно реки и все дорожные трубы в радиусе пяти километров от Баккагордена. Некоторые даже не по одному разу. Его полицейские поговорили со всеми соседями Нильсонов, со всеми окрестными жителями, которые могли хоть что-то знать. И теперь Монсон понимал: ему придется поехать к Эббе и Магдалене и сказать им то, о чем и так уже знал весь поселок. Что полиция не нашла никаких следов их малыша. Только тот ботиночек на кукурузном поле.
Он встал и, приподняв жалюзи, выглянул на улицу. Репортажи в местных газетах в последние дни обрели новую силу. Обычно лето бывало скудным на новости, людям надоедало читать о загрязнении от подводных лодок. Правда, как по заказу, если можно так выразиться, заполыхал большой лесной пожар в Смоланде, и это позволило Монсону несколько дней работать спокойно. Монсон ничего не имел против журналистов, он как мог пытался отвечать на их вопросы, во всяком случае, в начале поисков. Но в последние дни репортеры из вечерних газет, кажется, пронюхали, что в расследовании наметился поворот. Они названивали соседям и родне Нильсонов в любое время суток и даже заявились незваными в Баккагорден с камерами и телеобъективами, так что Монсону пришлось поставить на подъездной дорожке Нильсонов полицейскую машину с рацией. Его бюджет на сверхурочную работу и так уже был превышен, а круглосуточное наблюдение вскоре сожрало остатки денег. В довершение ко всему журналисты принялись охотиться за ним самим, и Малин отключила домашний телефон. На какое-то время это помогло, но сегодня утром двое репортеров подкараулили его у служебного входа и не отставали, пока он не пообещал им устроить пресс-конференцию. Но сначала придется поговорить с Нильсонами, предупредить их о намечающемся шабаше.
Монсон осторожно глянул в дверное окошечко, убедился, что горизонт чист, и потрусил к синему «вольво».
Волна горячего воздуха окатила его, едва он открыл дверцу. Монсон не стал тратить время на проветривание, скользнул на водительское сиденье, завел мотор и сдал назад с такой скоростью, что покрышки взвизгнули на мягком асфальте. Руль обжигал руки, но Монсон не опускал окошко, пока не прибавил скорости.
Он включил радио, поколебался между «Радио Мальмёхюс» и «Радио Кристианстад» — и там, и там пела Карола Хеггквист — и в конце концов остановился на P1. Передавали репортаж о лесном пожаре в Смоланде.
— Мы делаем все возможное, — говорил в микрофон вымотанный командир пожарной команды. — Но иногда человеческих усилий оказывается недостаточно.
На подъезде к Баккагордену Монсон остановился и обменялся парой слов с дежурными из патрульной машины. С опозданием сообразил, что мог бы захватить что-нибудь для них — кофе в термосе, булочки, пару бутылок холодной колы. Что-то, что облегчило бы жару и скуку и показало бы, что он заботится о своих подчиненных. Однако Монсон ограничился коротким приветствием: пусть думают, что он слишком занят, чтобы отвлекаться.