— А-ха! Это я тебя успокаиваю! — Наташка снова махнула ручкой, типа ничего особенного, — не то ты рыдать, да волосы на себе драть начнешь. А мне трезвый и вменяемый собеседник нужен.
Степанида открыла глаза и совсем иным взглядом на собеседницу взглянула.
— Сюр…
— Да-да, я понимаю… глазам своим не верю и все такое…
— Давай дальше рассказывай, а то что-то я и вправду начинаю расстраиваться. Только смотри, тебе в волосы вцеплюсь, а не себе! — процедила сквозь зубы.
— Ой, а мне-то за что? — испуганно пискнула Наташка.
— За соучастие! Кто признался, что приманила меня в болота?
— Так не в трясину же! То я для отводу глаз!
— И откуда такое благородство? Чего подружку-Лею предала?
— Не подружка она мне! Я же говорила, никто со мной дружить не хочет.
— Ага, прямо расплачусь ща! Заслужила, наверное!
— И ничего не заслужила! — надула губки русалка, — просто я — добрая.
— Врешь. Говорят, что русалки — злые!
— Злые, — согласилась Наташка, — а у меня сбой в генетике! Говорила же, что экзамен не сдала.
— Что еще за экзамен?
— Мужика утопить не смогла, — грустно-грустно призналась русалка, наклонив голову, — да еще и спасла. Вот меня и наказали. Теперь десять лет быть мне маленькой и жить в болоте. Отовсюду изгнали… — на последних словах в голосе прозвучали слезы, — а мне так с-страшно и о-одино-о-ко…
— Эй, эй, ты не плачь! Я русалок утешать не умею! Серьезно… не реви, а? Молодец же, человека спасла. Теперь я точно вижу — добрая ты! — Степка присела на корточки, склонившись над Наташкой, — ну же, успокаивайся, Ната-ударение-на-вторую-«а».
— А-ха, мне так больше нравится. Если просто Ната, то это банально, а мне банальщина претит!
— Ну да, ну да, — сдержала смешок Степка, — ты совсем не банальная… русалка… Ты тот еще эксклюзив! Со сбоем в генетике.
— С-спасибо! — русалка вытерла ладошками слезы и улыбнулась, — дальше рассказывать?
— Валяй!
— Так вот, Лейка хотела тебя заманить в трясину. Там старая выжившая из ума русалка живет, она бы тебя не пожалела, точно б на дно утянула.
— Нихрена себе! А Митя еще говорил, что в его мире только добрые водяницы живут! — при воспоминании о женихе, Степка вновь ощутила укол в сердце и тоску.
— Не знает он просто. Молодой, недавно вступил в права. Но он хороший, не злись на него. Тем более не виноват. Это все Лейка придумала.
— Рассказывай!
— Вроде как она давно на него глаз положила, очаровывала, подкатывала по-всякому. И даже все у них на мази было, а потом ты нарисовалась. Вот и обозлилась она. Я совсем уж всего не знаю, ведь не общаются со мной… Так, подслушала малехо, плюс догадалась.
— А что подслушала?
— Вроде, приворот какой-то использовать собралась. Она давно ждала тебя. По задумке ты должна была их застукать, сбежать, а потом в трясине утонуть. И ку-ку, нет тела — нет дела!
— Сучка! Ну я ей…
— Погоди ты. Не срывайся, без меня не выйдешь отсюда. Я выведу!
— Да! Кстати! А почему же Лея решила с тобой в сговор вступить, раз ты местный отщепенец?
— Так никто бы больше не согласился! Водяницы и правда добрые. Это Лейка от страсти ополоумела.
— А почему ты не дала мне утонуть?
— Так сто раз говорила! Добра я! Ну и это…
— Что?
— Не люблю я… разлучниц-мокрушниц. Такая и меня со свету жила…
— Это как?
— Как-как… соблазнила моего парня. А я дура утопилась. С моста в реку сиганула. Вот так-то.
— Какой кошмар… ты… блин… не знаю, что и сказать…
— Да чего уж, сейчас нормально. Тогда больно было. А сейчас у меня другая жизнь…
— М-да. Дела. А как же ты теперь?
— Буду как-то. А ты поможешь мне, если подруга настоящая.
— Даже не представляю…
— Забери меня с собой! Я не привередливая! Могу в ванной жить, или тазу большом. А на ночь просто к небу выноси, на звезды поглядеть…
— Эм… а как же ты без привычной среды?
— А что… друзей у меня и тут нет, даже словечком перемолвиться не с кем. А теперь все равно Лейка войну объявит…
— Ну, Лейке твоей я устрою, конечно… — Степка решительно поднялась на ноги, — веди, да только настроение мое больше не сдерживай! Сейчас полетит… чешуя да по закоулочкам!
— А возьмешь к себе? Где ты там обитаешь? Есть лишний квадратный метр для подруженции, а?
— Найдется, Ната-ударение-на-вторую-«а», найдется! А теперь… веди! — Степка хрустнула пальцами и отбросила взмокшие пряди за спину.
«Заблудившаяся овца дороже остальных»
Чесала Степка по кочкам в одних лишь капронках, местами утопая по самые косточки. Бурчала под нос что-то, безусловно грозное, в адрес Леи-водяницы, да и водяника, само собой. Как Наташка перестала чувства перенаправлять, так вновь посередке груди разболелось. «Предатель!» — билось в мозгу, хоть сто раз себе тверди, что измена подстроена. Она была и все тут! И болеть не перестанет никогда. И по-прежнему уже не будет. Вот такой скорбный исход у сказки про любовь Мити и Панни… Вздыхала, кулаки сжимая, да со слезами борясь.
Степка держалась стойко, конечно. Старалась думать лишь про то, как с гнусной соперницей разберется, а уж печали убийственной опосля придастся, да выплачется от души, когда одна с болью останется. Права была русалка, выть и драть на себе волосы хотелось сильно, по-бабски в истерику скатиться… да покамест не время для того.
— Эй-эй, подруженция! — выкрикнула Наташка, — кончай терзаться, меня от твоей энергетики с курса сбивает!
НатА едва поспевала за Слагалицей, прыгая из лужицу в лужицу, указывая, запыхавшись, направление. А Степка перла танком, торопясь по назначению скорее добраться.
— Я не терзаюсь, — проскрипела она сквозь зубы.
— Ага-ага! Вон гляди, от твоего настроения у того пенечка даже вешанки завяли, — хихикнула новая подружка, — а хочешь отвлеку, анекдотик расскажу? — и не дожидаясь ответа стала рассказывать: — Уехал, значит, муженек на курорт и там так часто изменял жене, что у него лопнул глазик! Но в больнице не оказалось человеческого глазика, поэтому ему вставили огромный, бычий и…
— Ты нарочно что ли мне соль на рану сыпешь? — злобно глянула Степка, остановившись передохнуть.
— Ранки, посыпанные солью, дольше остаются свежими! — заявила Ната, усевшись на кочку и обмахиваясь хвостом, как веером, — фу-ф, ну ты шальная, едва поспеваю…
— Болтать меньше надо! — буркнула недовольно Степка, но надобно признать, болтовня эта отвлекала ее от мыслей пекучих, — смотри, комар в рот залетит!
— Ой, ладно тебе, печальная! Если не понравился анекдотик, могу другой рассказать. Вот, послушай. Влюбленный сторож пересолил *опу Ванечке, воровавшему яблочки в саду. А-ха-ха! Смешно же, чего ты не смеешься?
— Может потом, что мне не до смеху?
— Д-а-а-а? — почесала курносый носик русалка, вмиг посерьезнев и кажется, призадумавшись, — а я и забыла! Тебе же на драку с Лейкой настроиться надо… Уже придумала, как отомстишь? Но учти, водяницы посильнее людишек будут! Ты с ней в воде не дерись, утопит, как пить дать!
— Доживем-увидим, выживем — учтем! — процедила сквозь зубы Степка, — помолчала бы ты. Бесишь болтовней.
— Да легко, — покладисто согласилась Наташка, — тогда ты что-то расскажи!
— Что тебе рассказать?
— Водяника нашего сильно любишь, да? — произнесла русалка мечтательно, прикусив мизинчик, — красивенький он, небось? Я его лишь издали видела.
— Красивый. И да, сильно. Он… моя первая любовь… — голос сорвался и вновь реветь захотелось.
— Эй-эй, полегче, не тухни! — русалочка встрепенулась, схватила сухой листик и принялась обмахивать Степку, — ты того… не убивайся! Если не простишь — другого встретишь! Честное слово!
— Я… уже встретила… — Слагалица отвернулась, протолкнув слезы внутрь себя и сцепила зубы. Дудки, в его болоте она истерить не станет.
— Шустрая! — русалка опустила руки и быстро заморгала своими круглыми глазками да ротик приоткрыла, — когда только успела?
— У меня кроме Мити еще шесть женихов.
— А не врешь? — прищурилась, — где откопала-то столько?
— Нигде. Они сами пришли. Слагалица я.
— Да ну… и что, хорошие женихи?
— Самые лучшие.
— Брехня! Не бывает такого!
— Это почему же?
— Само приплывет только *овно, за жемчугом нырять надо!
— А-а-а, ясно… Ты с Лукерьей моей подружишься, — кривовато ухмыльнулась, отряхивая подсыхающую грязь с ног.
— А это еще кто такая?
— Одна из охоронников дома. Клецница. Слышала о таких?
— Не-а, не доводилось, а кто у тебя еще живет? Может и мужики имеются?
— Имеются. Егорыч — дворовой и Ерошка — банник.
— Симпатичные? — заинтересованно так.
— О-о-очень, — ухмыльнулась Степка, вспомнив, как случайно Егорыча увидала. Не дай Бог еще раз!