— Это ничего не значит! — сказал рядом Лапа, — он просто не имеет права прогнать ее сейчас.
Степка же, как завороженная наблюдала за сценой и даже дышала через раз. Было что-то волнующее в происходящем. Прямо не оторваться.
Девушка поравнялась с парнем и склонилась над ним, на миг прикрыв покрывалом волос. Взяв за руку, заставила подняться на ноги и потянула за собой. Славик двигался, словно не живой, глядя на Степаниду, молча моля о прощении.
— Ты меня слышишь? — Лапа коснулся ее плеча и потряс, — это ничего не значит!
— Что ты кричишь? — прошептала Степанида, — ты меня, или себя пытаешься в этом убедить?
Девушка обошла вокруг Вячеслава и погладила его по шее, скользнув пальцем за ворот рубашки, пытаясь привлечь внимание. Но Славик упорно не смотрел на нее, застыв каменным изваянием, глядел только на Степку.
Кто в зале выкрикнул:
— Волчица, держи! — и бросил что-то сторону девушки. Та словила и потрясла над головой тем, что оказалось баллончиком со сливками.
— Твою ж мать! — выругался Лапа и вскочил с места. Степка схватила его за руку и остановила.
— Стой. Ты… что не видишь? — она повернула к нему сосредоточенное лицо и прожгла нечитаемым взглядом, — она его так сильно любит… Ты… не видишь???
Сказала и поняла что сморозила ерунду. Откуда ему знать-то? Это ее торкнуло, не обознаешься. Вспомнила. Точно так же давило в груди, когда она «слагалила». И пусть на опыте всего две соединенные пары, присутствие чужих сильных чувств распознала безошибочно. Деваха без ума от Славика. Неожиданно…
А Лапа сник. На глазах словно сдулся.
— А ты любишь ее, да? Вот же гадство…
Странно, но ей совершенно не было больно. Она не чувствовала ревность, или злость. Лишь неприятное чувство, что она здесь лишняя, холодило между лопаток.
А вот Лапу жалко, реально. Как назло, его боль она тоже почувствовала. По ощущениям, у него живьем вырывают сердце. Степка, сраженная этой болью, сжала его ладонь.
Девушка на сцене уже сняла со Славика рубашку и бросила на пол. Даже отсюда Степке были видны синяки и царапины у того на груди.
— О, какая горячая волчица у нашего победителя! Тихий, это она тебя так разукрасила? — захохотал в микрофон ведущий. Толпа подхватила его смех, кто-то засвистел. Под этот аккомпанемент незнакомка склонилась и лизнула прокушенное плечо.
Степка, со всем залом следившая за реакцией Вячеслава, отменила, как он вздрогнул, хотя и попытался это скрыть, а затем и вовсе закрыл глаза.
А дальше все было слишком интимно и не предназначено для чужих глаз, но никто и не думал отвернуться. Девушка вылила на торс мужчины сливки из баллончика и стала слизывать их с таким голодом, словно не ела неделю. Сцена была пропитана таким острым эротизмом, что один за одним люди в зале затихли. Тренькнула в последний раз гитара и повисла тишина.
Славик стоял столбом с крепко сжатыми кулаками и закрытыми глазами. Сливки текли по телу, а женский язык, проследив путь каждой капли, жадно скользил по телу победителя. Впадинка у горла, сосок, затем второй, пупок и полоска кожи у самого ремня. Несколько мужчин в зале рвано вздохнули.
Степку вывела из транса боль в руке. Она нечеловеческим усилием вынудила себя повернуться к Лапе, словно вырываясь из гипноза.
Лапа тоже следил за происходящим с перекошенным лицом. И ладонь Степаниды сжал так, что та воскликнула:
— Эй, ковбой, по-тише, я вообще-то живая! — потянула на себя руку, однако он не выпустил. В этот момент Вожак выглядел слабым и уязвленным и это напрочь отвлекло ее от сцены.
Что с этим делать, как утешить, она не знала, но покорилась инстинктам и не задумываясь ни секунды, сделала шаг вперед и крепко обняла мужчину с белой косой и странной татушкой на руке.
Это было подобно объятию с каменной глыбой. Горячей каменной глыбой. Однако, когда женские руки сжались вокруг его талии и голова легла на грудь, мужчина задрожал и обмяк. Затем обнял ее в ответ и выдохнул в макушку, зарываясь лицом в волосы. Так они стояли некоторое время, больше не слыша ничего ничего вокруг, кроме неритмично стучащих сердец.
— Это ничего не значит, Лапа, — повторила она его, недавно сказанные слова, желая хоть как-от утешить, — ты меня слышишь?
— Слышу, Степанида! — он отстранил ее от себя и сказал с печальной улыбкой, — спасибо! Хочешь, отвезу тебя домой?
«Не мудрено голову срубить, мудрено приставить»
— Нет, ковбой, не хочу! Меня жених отвезет! — и Степка отошла на шаг от уже владеющего собой мужчины и взобралась назад на табурет.
— О, да ты типа мудрая, не рубишь с плеча? — Лапа глядел с оценивающим прищуром, отвернувшись от сцены. Да и Степанида больше туда не смотрела.
— Работаю над собой! Пытаюсь не делать поспешных выводов.
— Похвально, прямо-таки идеальная женщина! — Степка не стала раздумывать, на сколько иронично это прозвучало. В данный момент ее больше интересовало, а где ревность? «По логике мне бы, «а», разреветься и уйти, пока незнакомка измеряет глубина пупка моего жениха, или «б»… нет, мордобой еще выпросить надо, а девушку даже жалко»- с этими мыслями она пропустила дальнейшее представление, успев лишь увидеть, как брюнетка, заливаясь слезами, спрыгнула со сцены и растворилась в толпе.
— О, а что там случилось?
— Не смотрел, — ответил Лапу, наблюдая за Слагалицей, — кажется Лику отвергли.
— Не прошло и полгода, — съязвила Степка, впрочем без злости, коктейль «Скорость» что ли так на нее влияет? Может бармен перепутал и приготовил коктейль «Тормоз»?
— Штефа! — выкрик Славика заставил ее подпрыгнуть на месте. Он появился с другой стороны, рубашка на нем уже была застегнута, но щеки пылали румянцем, а в глазах плясала тревога, — ты здесь?!
— А должна быть в другом месте? — поинтересовалась, приподняв бровь, — обещала ждать, вот и жду…
— Да? О… Ты… — его нервозность так и звенела в воздухе, хоть водку ею закусывай, он так старательно пытался взять себя в руки, что получалось даже забавно, — Лапа, спасибо, что не дал ей уйти!
— А я не причем! Она сама решила остаться! — Лапа засунул руки в карманы и не глядя в глаза другу, повернулся что бы уйти, но остановившись на секунду сказал нарочито нежно, обращаясь к Степке, — был рад знакомству! Еще увидимся! — и нырнул в толпу, в направлении, в котором скрылась Лика.
— Что? Черта с два вы еще увидитесь! — возмутился Вячеслав, пораженно глядя в след Лапе, — что за мед в голосе?
— Ревнуешь? — засмеялась Степка.
— А должен? — за метаморфозой на лице Славика было смешно наблюдать, нервозность рассеялась, как туман на солнцем, заменившись возмущением.
— К нему, точно нет!
Славик, обжегшись о серьезный взгляд поник, на миг прикрыл глаза, борясь с эмоциями и сказал хрипло:
— Пойдем, поговорим?
— Штефа, извини! Я сегодня налажал два раза! — начал он, заперев дверь кабинета, — но я объясню… Черт, бред, как такое вообще могло произойти?! — он потер переносицу кулаком и пнул дверь.
— Тебе виднее, — она пожала плечами и пройдя мимо него, старясь не касаться, села в кресло.
— Выслушай! Когда закончу, ты все поймешь! — в устремленных глазах было столько вины, что ей и его жалко стало. «Или коктейль назывался «Жалость»?»
— Не нервничай ты так, Слав, — она улыбнулась и откинулась в его кресле, — Лапа рассказал мне о ваших правилах.
— А что еще рассказал Лапа? — черные брови встретились на переносице, намекая, что хозяин недоволен, — Слушай, а ты что, даже не ревнуешь?
— А должна? — ответила Степка его же вопросом.
— Н-нет! — это уверенность в голосе так дребезжала что ли?
— Вот и отлично, значит не буду!
— Хм, — выдал Славик и уставился на нее, — не понял?
— Славик… давай так. Я не ревную, не планирую устраивать тебе разборки и убегать домой, хлопнув дверью. Но объяснение случившемуся все же послушаю. А уже потом скажу тебе, что из всего этого думаю я. Такой расклад тебя устроит?
— Ну. В общем, да. Более чем устроит…
— Вот и хорошо. Тогда я слушаю.
— Да, окей. Но я выпью, ты не против?
— Как хочешь! Только будь добр, сходи в душ сначала.
— Все-таки ревнуешь?
— Безумно! — ответила, пряча улыбку.
Из душа Славик выскочил в рекордные сроки. За это время он успел успокоиться, а тот же официант принести коньяк. Мужчина сел напротив Степки, налил на самый донышек пузатого бокала напиток и долго грел его в руках. Затем выпил залпом и только потом заговорил. Предложить выпить гостье даже не подумал.
— Та девушка. Ее зовут Лика. У нас с ней были отношения…
— Ну, это и ежу понятно!
— У нас с ней были отношения, — повторил он, — но они не дошли ни до чего серьезного.