До дома Гора добрались быстро. Деревянная изба встретила темными окнами, дыма из трубы не было видно. Сердце у Степаниды заколотилось быстрее.
— Я в дом войти не смогу, — Митя остановился в нескольких метрах от дома и проговорил с трудом, — мне здесь не рады. Подожду вас здесь, чтоб вывести потом. Но не задерживайтесь, минут пятнадцать выдержу, не больше.
Степка, не имея возможности говорить, быстро обняла его и заторопилась к дому изо всех ног. Дверь не была запертой. Видимо хозяин этого мира не опасался, что кто-то ворвется к нему без приглашения.
— Мне здесь тоже не нравится, — сказал Славик, останавливая Степку и входя первым.
— Солидарен, — добавил Антон, — такое ощущение, словно сейчас кто-то в шею вцепится.
Сердце Степки заколотилось безумнее. Теперь она точно была уверена, что случилось что-то плохое.
Холод в доме пробирал до самых костей, казалось, даже на улице было теплее. Антон включил фонарик, Славик подсвечивал телефоном. Степка указала в сторону спальни Гора и троица, медленно ступая, как заправские домушники, шаг в шаг, побрела в указанном управлении.
В темноте жилище лесника больше не казалось уютным. Тени ползали по стенами, как огромные пауки, так и хотелось втянуть голову в плечи и сигануть прочь. Если бы не женихи, Степка бы вряд ли отважилась сама войти.
— Ни одна половица не скрипит, отличная работа, — похвала дому из уст Антона прозвучала неожиданно и совершенно неуместно в данной ситуации.
— Ага, шикарный склеп, да? — добавил Вячеслав.
В другой момент Степка воспротивилась бы, сказала, что на самом деле дом Гор очень красивый, что сделал он его собственными руками, но в данный момент была согласна со Славиком. До чего холодно и жутко.
Дверь в спальню была открыта нараспашку. Фонарик осветил шкаф, кресло у окна, кровать, укрытую шерстяным пледом и… мужчину, лежащего с закрытыми глазами поверх этого пледа. Гости замерли у двери.
Даже при свете фонаря было видно, как похудел лесник, глаза запали, нос казался длиннее. Его длинные волосы, обычно собранные в хвост, сейчас лежали распущенными, грудь обнажена, ноги в спортивных брюках, раскинуты в стороны.
— Проклятие, он жив? — шепотом спросил Антон.
— Без понятия, — ответил Славик и добавил, — зря мы взяли Штефу…
Степка, временно превратившись в ледяную статую, отмерла. Спотыкаясь, бросилась к кровати и приложила ладошку к шее лесника, выискивая пульс. Сердце колотилось так громко, перекрикивая остальные звуки. Руки тряслись, а пульс все не находился. Поэтому она склонилась, пытаясь услышать дыхание и тогда…
Одно движение рукой и она оказалась лежащей в кровати, подмышкой у Гора, а сам он впился в ее губы беспощадным поцелуем.
С перепугу она тут же влила ему воду в рот. Мужчина замер. Всего на миг. Но воду выпил. Затем довольно хмыкнул, сжал ее в кольце рук и набросился с одурманивающими поцелуями.
— Для дохлой мумии, он слишком резв, — прокряхтел Антон, потирая ушибленную поясницу, когда при попытке оторвать лесника от Слагалицы, был послан в полет, впечатавшись в огромное кресло.
Славик оказался покрепче и смог выдержать пару ударов, однако в конце концов тоже оказался на полу. Но тем не менее они его отвлекли, чем дали Степаниде прийти в себя. Она, не долго сомневаясь, впилась в его губу зубами как раз в тот момент, когда он уже расстегивал змейку на ее новых джинсах. А потом и пощечину влепила, дабы отрезвить наверняка. Сперва возгорелась, ясное дело, а опосля обозлилась шибко. Она чуть со страху не околела, думала умер, а он, как оказалась очень даже жив и похотлив, как гаремный кролик!
В следствии боевых действий фонарик закатился под кровать. В кромешной тьме послышался трехэтажный «удивленный» мат и щелчок включателя. Комнату озарил свет ночника, ослепив на миг действующих лиц вышеописанной сцены. Всклокоченную Степку посреди растерзанной постели, Славика, вскакивающего с пола с горящими глазами, удерживающего рвущую наружу животную ипостась, Антона, с креслом в руках, занесенным для удара и самого хозяина дома с пунцовой щекой и прокушенной до крови губой. И в довершение нелепой ситуации, в комнату ворвался Фич и прыгнув на лесника, укусил того за лодыжку. Но не сильно, но ощутимо. Внес, так сказать, свою лепту.
— Не по-о-о-о-нял?! — прорычал Гор, одаривая непрошенных гостей недоуменным взглядом, и струшивая с ноги рыкоя.
— Ты, ты… — прорычала Степка, зашвырнув в него подушкой, но так как подходящих приличных слов не нашлось, выдала парочку из лексикончика Лукерьи, — королобый курощуп!
— Чего? — Гор впервые выглядел настолько растерянным, что слагалий гнев поутих.
— Жив? — спросила его строго, — здоров?
— Вроде… какого хрена происходит? — выкрикнул, вскакивая на ноги. Да только покачнулся и уселся на кровать, — я вроде болел…
— Поправился! — буркнул Славик, запахивая разорвавшуюся куртку.
— Твою б дурь да в мирное русло, — покачал головой Антон, подхватывая на руки Фича, — мы на улице подождем.
— Стеша, объясни хоть ты, какого черта произошло?
— Мы думали ты умираешь, спасать пришли, а ты… — она покачала головой, — ну да ладно, спишем все на водичку… — она сползла с кровати, застегнула джинсы. Гор, проследив за ее движением, нахмурился и потер лицо.
— Да вроде не умирал. Болел, да…
— Плохо выглядишь, — Степанида привела одежду в порядок и присела рядом, — точно уже здоров?
— Точнее не бывает! — заверил он ее и склонился над женской головкой, вдыхая запах волос. Скривился, учуяв сотню посторонних запахов, — а ко мне медведь приходил…
— Мириться?
— Нет. Я был не в себе, даже не уверен, не примерещилось ли. Кажется, что-то делал. Б-р-р-р… каша в голове… словно бухал неделю.
— Ладно, Гор! Пойдем мы.
— Куда? Останься! — он схватил ее за руку и прижал к своей заросшей бородой щеке.
— Не могу. Устала очень. И Митя…
— А, так вас водяник привел, точно-точно… не сразу распознал его вторжение, — Гор тут же набычился.
— Мы пойдем. А ты приходи завтра, кое-что случилось, есть о чем поговорить!
И она быстро вышла из комнаты, боясь, как бы он не предпринял новых попыток ее уговорить. А то с него станется снова наброситься с объятиями.
— Ты спросила его про Никиту и Матильду? — спросил Славик, когда они оказались на «своей» земле.
— Блин, нет! Забыла…
— Ну, возвращаться не будем, — сказал Антон, — отдыхать всем, срочно! Если Никита отпросился с работы, думаю с ним все хорошо. Завтра встречаемся и перетрем, что делать со сложившейся ситуацией. У тебя часов в десять, хорошо, Амазонка?
— Конечно! Только хотела это предложить. А сегодня по домам, я сплю на ходу.
— Я провожу, — сказал Митя, — пока, мужики!
— Я потеряла мобильник и все свои покупки, — вздохнула Степка, повиснув на Мите, пока он вел ее к крыльцу от старого колодца, — словно все возможные силы восстали против моего пополнения гардероба. Ой, блин! Я же с родителями не попрощалась, они наверное меня в розыск объявили! — она тут же проснулась, представим как отец с мамой там с ума сходят.
— Хочешь, я позвоню им из дому? Скажи номер, — предложил водяник.
— Я наизусть не помню…
— Барышня, тутачки вещички твои. Белобрысый приволок исчо и ты не верталась.
— Как? Где? — Степка влетела в дом, озираясь по сторонам.
— Тутачки! — перед ней свалился огромный пакет, в который пусть небрежно, но все-таки были сложены ее вещи.
Степка вывалила содержимое на пол и едва не заплакала. Там было все. Покупки, все до единой, хоть и перепачканные, но целые, сумочка с ключами и телефоном и даже шаль от Жар Птицы и поломанная брошь.
— Лапа… — прошептала она ошеломленно, — как же он… нашел все? А я… даже телефона не знаю, чтоб отблагодарить, — а потом вспомнила, как некрасиво отбрила его у ручья на своей Полянке и от стыда закусила губу.
Митя ушел. Степка приняла душ в обновленной ванной комнате, от усталости ничего не видя перед собой. «Завтра, — дала она себе слово, — внимательно все рассмотрю и отблагодарю Антона!» Позвонила родителям, вполуха выслушав упреки матери и уснула там же, откуда звонила. На диване в гостиной. Рыкой умостился в ногах, убаюкивая урчанием.
Вскочила перед рассветом, поспав всего ничего, с безумно колотящимся, как после кошмара, сердцем.
— Хозяюшка, чаво растопырилась-то не свет не заря? Али сон кой привиделся?
— Апгрейд, — прошептала Степка, прижав руки, нет, не к груди. К противоположному местечку. Аккурат у копчика. Пекло там, да жгло невероятно.
— Медведяка приснился?