____________________________
Реснота — истина;
Наопак — назад;
Рота-клятва;
Обещники-сообщники;
Мимотещи-мимо, не останавливаясь;
Мжиться — жмуриться, мигать;
Ни ли я — разве не я;
Мнети — размышлять;
Пестун — командир;
Содетель — творец;
Педагогон — детородный орган.
«Ни вздоров, ни перекоров, ни пустых разговоров»
— Никитос! Ты где был, черт бородатый? — к воздушнику подскочил Антон и ударил друга в плечо, — столько всего случилось! Телефон тебе второй день обрываю!
— Да я знаю, — тихо ответил мэр, слабо улыбнувшись.
— Так, где был? — вставил Славик, — мы тебя везде искали!
— Да что вы напали на него? — оборвала мужчин Степанида, — дайте хоть присесть. Никита, ты в порядке? Бледный какой-то… Привет… — она подошла к нему и встав на цыпочки, чмокнула в щеку.
— Привет! — Никита прижал женщину к груди и позволил себе немного подержать ее в объятиях, — нормально все… устал просто…
И все, напряженная атмосфера разрядилась. Засуетились, забегали. Усадили Никиту в свободное кресло, Лукерья без промедления накрыла на стол, угощая всех крупяным супом, пирожками с квашеной капустой, да кофейком по настойчивой просьбе Степаниды.
Никита своим появлением разломил состояние всеобщей скованности, разве что Гор все еще оставался нахмуренным, изредка кидая на сына виноватые взгляды. Впрочем, это не мешало леснику наслаждаться едой, а всем остальным временным перемирием. Один лишь мэр ковырял ложкой еду, так и не проглотив ни кусочка.
И вот животы набиты. Чашки с кофе опустошены.
— Так что, друг, расскажешь где был? — Антон откинулся на кресле, скрестив руки на груди. Сегодня он был одет в черную водолазку, обтягивающую его худощавый, но стройный торс и выглядел значительно моложе своих лет. Степка удивленно пробежалась по нему взглядом, только сейчас заметив, как изменился жених. Ей показалось, что у него даже морщинки из-под глаз исчезли. «Может следствие нового дара? Не одной же мне меняться» Но размышления прервал ответ мэра:
— Был? У… отца своего, был… Если можно, так сказать… — голос Никиты звучал тихо, устало. Он вообще плохо был похож на себя прежнего. Грустный, или даже нет, опустошенный. Понурый, блеклая версия себя прежнего. То, что сперва Степка приняла за усталость, сейчас проступило некой обреченностью. Плечи опущены, как у человека, не справившегося с серьезной проблемой. В глазах пустота. У Слагалицы внутри все сжалось.
— У отца? Так он же… а… стоп, понял, — оборвал себя Грозный и хмыкнул, — нифига себе!
Присутствующие переглянулись и все, как один, уставились на Гора. Но лесник молчал, лишь так сжал кулаки, что те побелели. В лице на миг отразилась вина и потухла, скрывшись за зловещим выражением лица. И без слов стало ясно — между этими двумя произошло что-то серьезное.
— И… как там? К-хм… у… эм… а, собственно, где это? — продолжил допытываться Антон.
— Не могу об этом говорить, — ответил Никита, ни на кого не глядя, — слово дал. Сами понимаете.
— Что, совсем ничего не расскажешь? — возмутился Грозный, — это ж событие… блин не знаю, века!
— И правда, Никит, побывал в божьей «хатке» и нам ни гу-гу? Хоть, пару слов, как там? Ты всех богов видел, или только своего отца? Стрибог, да? — в разговор вклинился Вячеслав, тогда как остальные отмалчивались.
— Да, Стрибог. И видел только его. Если можно так сказать, — Никита пожал плечами, словно случившееся не имело никакого значения, — нечего рассказывать. Ничего интересного. Мы… о личном… пообщались.
— Но… после общения с… отцом, — Степка последнее слово проговорила с нажимом, — оказалось, ты можешь проводить ритуалы… Значит все-таки узнал что-то, что может касаться и нас? О свадьбе вы разве не говорили? Это ведь тоже твое личное! — она вдруг затараторила, вновь разнервничавшись.
— Нет, Степанида, о свадьбе не говорили, — мэр говорил, как человек, у которого силы на исходе, медленно, тщательно выговаривая слова, — а ритуалы может проводить любой… отпрыск богов.
— Но разве их не волхвы в старину проводили? — поинтересовался Петр.
— Да. Волхвы. Дети богов, — Никита кивнул, — я тоже не знал. Думал волхвы — обычные люди.
— Вот оно, как. Но ты что-то не шибко весел, друг, после такой встречи, — Грозный сверлил мэра взглядом, но Никита все так же глядел в стол, — что случилось? Плохие новости?
— Да нет! Просто устал. Новостей нет никаких, — Никита, почувствовав нетерпение товарища, все же пересилил себя и посмотрел тому прямо в глаза. Неизвестно, что в его в взгляде прочел Антон, но нахмурился он еще сильнее, — все ок! Отосплюсь и проведу ритуал. Я зашел на минуту, узнать, как Степанида, поздороваться. Пойду. Простите, нет настроения болтать.
Поднялся на ноги и медленно двинулся к выходу. За столом никто не пошевелился. Состояние Никиты огорошило всех.
Степка, отмерев первой, бросилась следом. Догнала его у входной двери и крепко обняла за спину. Прижалась всем телом.
— Никит, стой! — прошептала, сцепив руки на талии изо всех сил, — не уходи… не уходи так!
Никита застыл. Замер до состояния железобетонного столба. Куртка выпала из рук. Он так громко вздохнул, словно изо всех сил сдерживал вопль в груди и силы уже заканчивались.
— Оставайся! — Степка обошла его не разжимая объятий, будто боялась, что он вырвется и сбежит. Обняла за шею и попыталась словить взгляд, — здесь же полно комнат. Не уходи, очень тебя прошу! Если тебе надо побыть одному, никто мешать не станет!
— Мне… что-то тесно везде, — со сжатыми зубами ответил мужчина, — я пройтись хочу, голову проветрить…
— Но… ты… такой потерянный! Я боюсь за тебя! — она не на шутку расстроилась, — не хочешь рассказывать, что произошло — не рассказывай. Но не уходи.
— Мне тесно… — повторил Никита, — мне надо выйти. Прости.
— Н-но! Черт! — выругалась Степка и даже стукнула ногой, — у меня предчувствия плохие. Пожалуйста. Останься!
— Ничего с божьим сынком не случится! — Никита повысил голос и убрал ее ладони со своей шеи, — я живучий. Прости, мне правда лучше уйти. Я… не хочу никому грубить. Пойми!
— О, нет… — Степка уронила руки и посмотрела на него испуганно, — что же он сделал с тобой? Что же за отец такой, раз довел тебя до такого? Это ведь из-за Стрибога, да?
— Видимо судьба у меня такая, — Никита вдруг изо всех сил ударил кулаком в стену, — быть никому не нужным сыном! — когда он поднял на нее свои невероятные карие глаза, Степка вздрогнула от вихря боли в них, — и похер! Справлюсь без них!
— Н-но… И Гор… тоже? Он обидел тебя? Вы поссорились?
— Степа. Пожалуйста. Отпусти меня! — у мужчины так напряглась челюсть, казалось сейчас зубы посыпятся, — мне тесно! — почти прорычал он, — в этом доме! В собственном теле!
Он еще пару раз врезал кулаком в стену, заставив Слагалицу поежиться и выбежал из дома, даже не подняв куртку с пола. Степка зажала рот руками, глуша слезы и желание рвануть за ним следом.
— Дручный воздушник, нынче, — раздался голос вездесущей Лукерьи, — ишь, как сиганул, аж епендит свой позабыл! Околеет же, дроля!
— П-помолчи, Лукерья! — шепотом попросила Степка, — у него… случилось что-то! Не надо сейчас ерничать! Молчи, ясно тебе?
— Истее не бывает! — хмыкнула охоронница, — токмо я и не мекала глумиться! Ладный жеж мужик!
— Фич! — не слушая ее, закричала Слагалица, — Фич! Ты здесь, киса? — она присела, погладив питомца, который тут же ткнулся мордочкой ей в ноги, — пойди за Никитой, пожалуйста! Присмотри за ним! Хорошо?
Рыкой громко мяукнул, выразив таким образом согласие и выскочил в приоткрытую дверь.
Степка обессиленно села на пол, прислонившись к стене. Там ее и нашел мишка. Сграбастал в объятия.
— «Пусть побудет один. Понимаешь, боги не такие, как люди. Ему нужно это осознать и принять»
— Да у него рана в груди размером с луну! — простонала Степка, чувствуя, что задыхается, словно часть этой боли перетекла и ей, — что он ему такого сделал?
— «Ничего. Просто Никита любви отеческой искал. Но не нашел…»
— О, Боже…
— «Не печалься. Он справится. Никита сильный!»
— Даже сильным нужна любовь родителей! А у Никиты целых два отца! И хоть кто-нибудь из них мог бы подарить ему свою любовь! Разве нет?
— «Любовь — она как богатство. Не у каждого есть…» — в груди медведя потух вздох.
____________________________
Дручный — печальный;
Епендит — верхняя одежда;
Дроля — милый, милок;
Истее не бывает — яснее не бывает.
«Опасности лучше идти навстречу, нежели ожидать на месте»
— Пойдем, Панни… — возле сидящих на полу Апгрейда и Степаниды присел на корточки Митя и тихонько позвал, — а то уже вечер, а мы никак свой «военный совет» не начнем.