— Не ты, а мы! — возразил Митя, глянув на лесника строго, — я тоже заигрался.
— Какое дерево? Которое проход?
— Угу, — кивнул Гор, — остаток ночи пытались обратно пристроить. Но не вышло.
— И это очень плохо? Не понимаю.
— Ну… с одной стороны наверное хорошо. Какое-то время они не смогут к нам лезть, — в этот раз Петя все же смог подольше удержать Степкин взгляд, — но с другой стороны, кому такое понравится? Как проделают другой, могут захотеть отомстить.
— Ну, захотят отомстить они в любом случае, — не согласился Антон, — за кражу пленников особенно.
— Я не мог поступить иначе! — сразу вскинулся Никита.
— Ты все правильно сделал! — поддержала его Степанида, положив ладошку на сжавшийся кулак воздушника, — и все это знают. Ты чего? Мальчики просто констатируют.
— Да, не бесись, сын! Все ты верно сделал.
— Без сомнений! — подключился Славик, — сколько там женщин? Кто они? Что-то говорили? Давно их украли?
— Одиннадцать, — ответила Степанида, — и пять детей. Я ни о чем их не спрашивала, пусть отдохнут сперва. Все это время думала, что могла быть одной из них, — она отхлебнула горячего кофе, а то подозрительно запершило в горле, — спасибо мальчики, что их освободили и мой заказ закрыли.
— Да это в общем, Лапа все… — Антон хмурился и все так же скрывал взгляд, — он и план придумал и реализовал. Мы скорее группой поддержки были.
— Что-то Лапы много стало в последнее время. Куда не ткнись — он. Странно, что вы согласились с ним сотрудничать, он ведь вам не нравился?
— Он предложил, а мы согласились, — снова ответ держал Петр, — у нас ведь плана не было.
— Ладно. Спасибо, что рассказали, — Степка набрала для храбрости воздушка побольше, — у меня тоже есть о чем…. — и поведала о гадании и своем «попаданстве» неведомо куда, неведомо к кому.
Ох и рассвирепели женихи. Гор так вообще с места сорвался, стал круги по кухне накручивать.
— Черт! Вот не зря мы Лапе не доверяли, ох не зря. Чуйку не обманешь!
— Кто же он таков? Я признаться не до конца понял о каком мертвяке хапуны толковали?
— Хм, ну мертвяками называют жителей Мира Мертвых, — ответил чаур, — я от чего-то предположил, что Лапа не последний пост там занимает. Но раз там есть Князь… то кто таков Лапа?
— Лапа не мог быть Князем, — не согласилась Степка, — Лукерья сказала, что владыка того мира привязан к дому.
— Да? Не знал, не знал…
— Я думаю фигня это, — вставил участковый, — я Лапу знаю тьмищу лет, и он почти всегда рядом. Это я к тому, что он живет здесь, а не том свете.
— И проход ближайший закрыт! — сказал Митя, — с тех пор как Матильда потеряла силу его открывать. Как бы он ходил?
— Точно! — Гор остановился и поднял палец вверх, — если сам владыка туда-сюда ходить не может, то Лапа как же? Не, не получается.
— Кто же он тогда?
— Может… Смерть? — предположил Антон, — а что, похож… Худой, стремный, мрачный. Сбежал из своего мира и тут обустроился.
— А вам от него не… пахнет? — тихо спросила Степка и порозовела, — вот Лукерья говорит, что он воняет…
— Хм, вроде нет, — ответил Петр.
— Не воняет от него! — возмутился Славик, — у нас, волков, нюх!
— Мне от него тоже не воняет, — ответил Никита, — но я чувствую в нем силу. Просто громадный потенциал сил. А кто он, так понятно ведь, как вы не догадались до сих пор?
— И кто же?
— Ясно же, как белый день. Он божий сын, так ведь? Раз волхв. А если к этому добавить то, что его кличут мертвяком, то…
— Черт. В смысле, сын, черта? — перебил сына Гор.
— Да брось ты! — усмехнулась чаур, — черт это из другой оперы.
— Он сын Бога Мертвых. Хозяина Нави, — договорил Никита, — я так думаю…
— Тогда Панни виделась с самим Чернобогом? Это он ее хотел в жены взять? — Митя даже побледнел.
— Ма-мочки, — пискнула Степка, — хорошо, что я не знала… Умерла б от страху…
— Может быть, — задумчиво проговорил Петр, — плохо, что мир мертвых и его обитатели за семью печатями. Почти никаких данных. Одни мифы, да догадки.
— Ну не знаю. В любом случае Лапа порвал со своими. Даже если он оттуда… — проговорил Славик, — но я тут вспомнил кое-что…
— Что же?
— А с девушками у него никогда не выходило. Вот вообще. Стоило ему любой заинтересоваться, та от него бежала, как черт от ладана. Ой, блин, снова черт на языке!
— Почему, он ведь симпатичный? — спросила Степка и прикусила язык, так как все женихи глянули на нее осуждающе, — что? Констатация! Просто сказала…
— Не знаю, почему. Но они от него буквально нос воротили.
— М-да, загадочный этот Лапа. Одно хорошо, что убрался с нашего пути! — изрек Гор, — ну, в смысле… э… обещал больше не соваться…
— Так. Все устали, надо отдохнуть, — Петр поднялся на ноги, — по домам? Вечером встретимся?
— Да, нам ведь надо что-то с девушками решить, детей родителям вернуть, — Славик поднялся вслед за ним, — я пока поеду поработаю, подниму данные об исчезновениях.
— Я с тобой, — сказал Антон, — у меня хороший знакомый есть, частным сыском занимается.
— И я с вами! — присоединился Никит, — бать, что там с бабулей, узнал что-то?
Все замерли, дожидаясь ответ лесника.
— Узнал только то, что водяник сказал правду. Много лет назад мать и правда открывала проход для огневика. И что тогда погиб отец. Где она сейчас — не знаю. Все перерыл. Словно испарилась. Сейчас отдохну пару часов и снова пойду искать, — Гор встал, первым подошел к Степаниде, обнял, чмокнул в макушку и со вздохом добавил, — что за время дурное, совсем нет времени с невестой пообжиматься!
— Угу. После свадьбы появится, — скривился Митя, но обнял Степаниду нежно, подув в ушко и поцеловав в шею, — давай родная, отдыхай. Бледная очень.
Уже укладываясь в постельку рядом с рыкоем и Апгрейдом, которые не то спали на огромной койке, не то прикидывались, Степка буркнула, обращаясь к Лукерья:
— Вот мы и погадали, ничего не скажешь! Больше — ни за что!
— Не божись! — парировала Лукерья, — не об чем! Не снискали благословения на то!
— В смысле?
— Не приняли Деды твои угощения. Не явилась на зов Евдотья!
— Хм, а почему?
— Не ведаю! — припечатала недовольно клецница, — чаво я тебе, Письмовник, про все сведети?
— Ну и хамка!
— А ты непутевка!
— Чего?!
— Не слушайте ее, барышня, — вмешался Егорыч, — досаждение у ей. Гадать рачительница великая.
— Так пусть себе гадает! Я что, против? — надулась Степка, — меня только не трогает.
— Не можно. Ежели нет благословения, то не позволительно.
Оставшиеся денечки до Нового года промчали в безумном ритме. Слагалица поближе познакомилась с невольными гостьями, узнав, что только Веста и ее сестрица-близнец обладали магическими силами, остальные же были простыми людьми. Дети тоже оказались обычными.
Вчерашние пленницы поведали жуткие истории о хапунах. О том, как те крадут красивых женщин, некоторых продавая на торгах, а некоторых, полюбившихся, оставляют для… рождения собственного потомства. От этой части рассказа с некими подробностями Слагалице стало так дурно, она едва в обморок не грохнулась, «примерив» подобное на себя, ведь чудом, поди, избежала аналогичной участи. А бывшие пленницы вздыхали, да украдкой утирали слезы. Им-то повезло, их спасли, а сколько несчастных сгинуло, не вынеся «любви» похитителей.
— У них маниакальное желание вывести «светлинную» породу. Это странно, но их бесит собственный запах. Точнее не он, а то, что такой заметный. Но ничего с ним поделать не могут, — сказала Беляна.
— А когда они украли нас, воздушниц, — добавила Веста, — говорили, что наши дети наверняка будут… «светлинными».
— Брыдлые лехи! — ругалась Лукерья, слушая рассказ женщин, — стахолюды… Управы на их не найдется?!
Степка молча соглашаясь с каждым словом своей охоронницы, ведь женщины ее речи не слышали. Хозяйка дома решила, что знакомство с домовыми, будет слишком для их психики. Она и про себя с женихами промолчала, ни к чему им знать эти подробности. Уже завтра девушки покинут ее домик, ежели сладится намеченное.
— А дети им зачем? Чьи они? — спрашивала она.
— Хотят воспитать и использовать в личных целях.
— Каких же?
— Я подслушала, что у хапунов планы громадные, они все миры покорить хотят, внедряя в разные виды деятельности своих людей. Сами-то они слишком заметные…
— Да спалить хмыстеней проклятых! — охнула Лукерья.
— М-да, напалм по ним плачет. Но что-то мне подсказывает, слишком уж они замахнулись… Прямо-таки все человечество захватить…
— Не знаю, Степанида, — вздохнула Веста, — они хитрые, сильные, жестокие и о-о-очень терпеливые. Даже чистокровные не такие. А те, что от людей рожденные, настоящие маньяки…