Впоследствии И. П. Павлов писал: «Человек сам должен выбросить мысль о боге… Это должно естественным образом протекать. Я, ведь, сын священника, вырос в религиозной среде, однако, когда я в 15–16 лет стал читать разные книги и встретился с этим вопросом, я переделался». В своей краткой автобиографии он пишет, что под влиянием литературы шестидесятых годов прошлого столетия, в особенности Д. И. Писарева, его умственные интересы обратились в сторону естествознания, и он стал его изучать.
В 30 лет И. П. Павлов уже последовательный атеист. Об этом свидетельствует его переписка с невестой С. В. Карчевской. Он рекомендовал ей читать атеистическую литературу и предлагал обратить особое внимание на атеистические доводы Ивана Карамазова в романе Ф. М. Достоевского. Силой своей аргументации атеист Карамазов вынудил религиозно настроенного брата Алексея согласиться с тем, что «и действительно, человек выдумал бога». 11 декабря 1880 года И. П. Павлов пишет невесте: «Сам в бога не верую, никогда не молюсь».
В 1928 году Иван Петрович писал священнику Е. Кондратьеву: «Я сам неверующий…».
В 1932 году И. П. Павлов дает согласие стать почетным членом английского атеистического общества «Рационалист» при условии, чтобы борьба с религией проходила путем просвещения. «Хочешь отнять у них эту опору, — пишет он, — так замени ее другой опорой — просвещением». Опору своего атеизма он видел в науке. «Спасибо науке! — говорит он. — Она не только наполняет жизнь интересом и радостью, но дает опору и чувству собственного достоинства».
В 1935 году, возвращаясь из родного города Рязани, Иван Петрович посещает в Москве своего друга академика живописи М. Ф. Нестерова и вместе с ним отправляется в Колтуши. Здесь М. Ф. Нестеров пишет картину «И. П. Павлов в Колтушах», наблюдает опыты на собаках, беседует с Иваном Петровичем. Вот что писал Нестеров: «Опыты окончились, собачку увели, а мы остались продолжать беседу, которая незаметно перешла на отвлеченные темы, на „веру и неверие”. Иван Петрович был откровенный атеист. Наш Павлов, рожденный в духовной семье, уважавший своих дедов, отца, мать, в ранней своей поре, еще, быть может, в Рязани, а позднее в университете, в Медицинской академии, где в те времена господствовали материалистические теории, по склонности своей натуры проникся этими теориями, их воспринял со всем пылом своей природы, просолился ими, как то было с тысячами ему подобных».
С людьми, признающими первичность духа, мысли, ощущения, сознания, мышления, идею божества, бессмертия души — идеалистами всех мастей — И. П. Павлов вел упорную борьбу.
Ивану Петровичу приходилось иногда расставаться с сотрудниками из-за противоположности взглядов. Он, например, расстался с врачом Снарским, о котором с возмущением говорил: «Подумайте, естественник, медик, молится, как богаделка».
Английского физиолога-идеалиста Шеррингтона Иван Петрович называл дуалистом за то, что тот «делит свое существо на две половины: на грешное тело и на вечно живущий, никогда не умирающий дух».
Все ученики И. П. Павлова утверждают, что Иван Петрович был воинствующим атеистом. Вот что пишет его активная помощница, профессор Мария Капитоновна Петрова: «Я в течение почти 25 лет, находясь в постоянном контакте с ним, много раз слышала его высказывания по этому вопросу. Он, конечно, был полный атеист и никаким иным быть не мог».
Действительный член Академии медицинских наук СССР профессор П. К. Анохин пишет: «Войдя в лабораторию И. П. Павлова молодым человеком (1921 год), я, естественно, не раз задавал ему вопрос о религии. Меня всегда поражала его прямолинейность, как естественнонаучного материалиста. Он, конечно, не был религиозным и, как ответил одному своему корреспонденту, не верил в бога, считая веру несовместимой с его научным мировоззрением».
Великий физиолог, совершивший в науке подлинную революцию, создав учение о высшей нервной деятельности, нанес смертельный удар верованиям в божественное происхождение человека. «От царства беспорядочной таинственности, подлежащего владычеству невежества, — писал И. П. Павлов, — была отторгнута еще одна обширная область и присоединена к царству науки».
Директор Дома-музея И. П. Павлова Г. С. Линников
Рязань
Геморрой
Профессор А. Н. Рыжих
Уже в творениях Гиппократа, Цельса, Галена и других корифеев медицины древности встречается описание геморроя. Заболевание это известно давно. Оно имело множество теорий возникновения, из которых некоторые с теми или иными поправками дошли и до наших дней. Само слово геморрой (haima в переводе с греческого — кровь и rheo — теку) обозначает всякое кровотечение независимо от места его происхождения. Однако с давних пор в медицине это слово ассоциировалось с понятием определенного заболевания — варикозного расширения вен прямой кишки, то есть расширения их не на всем протяжении, а преимущественно узлами (varicis по-латыни — узел). И это не случайно: наиболее типичный признак геморроя — кровотечение из расширенных вен прямой кишки.
Если мы вновь обратимся к историческим данным, то можем узнать, что по воззрению Гиппократа и Цельса, а также многих авторов XVII и XVIII веков геморроидальные вены, которые в старину русские врачи называли почечуйными, благоприятно сказывались на состоянии здоровья больных. Врачи древности считали, что геморрой полезен, так как вместе с истекающей из узлов кровью выделяются из организма вредные для него соки. Выведение вон «геморроидальной материи», как утверждал Гиппократ, предохраняет, например, от колотья в боку.
Что же это за болезнь, известная всем и нередко настигающая людей в цветущем, творческом возрасте?
В прямой кишке имеются верхние и нижние геморроидальные вены, соединяющиеся между собой при помощи разветвленных венозных сплетений.
Верхнее (внутреннее) венозное сплетение располагается в глубине сразу же под слизистой оболочкой прямой кишки. Здесь и образуются внутренние геморроидальные узлы. Нижнее (наружное) венозное сплетение находится поверхностно под кожей заднего прохода, где могут образоваться наружные геморроидальные узлы.
Вены прямой кишки не имеют клапанов; это благоприятствует застою крови, особенно, когда человек находится часто и длительно в малоподвижном (стоячем или сидячем) положении.
Обе формы геморроя — наружный и внутренний — встречаются изолированно друг от друга. Но в запущенных случаях они могут сосуществовать, и тогда врачи говорят о комбинированном геморрое.
Что предшествует возникновению геморроя? Развивающееся со временем варикозное расширение вен, которое встречается у наружного и особенно у внутреннего прямокишечного сплетения, в равной мере у мужчин и женщин среднего возраста, чаще — у пожилых.
Между тем никакого заболевания у них нет. В большинстве случаев варикозное расширение протекает незаметно, бессимптомно и может быть обнаружено случайно, если человека тщательно обследует врач.
Поэтому варикозное расширение вен нельзя отождествлять с геморроем. Но вместе с тем оно может стать почвой для развития заболевания. Стоит появиться кровотечению от разрыва венозных узлов, воспалению этих узлов или выпадению их наружу, и перед нами возникает картина геморроя. Какие причины лежат в основе столь часто, как мы уже установили, наблюдаемого варикозного расширения вен прямокишечного сплетения?
Совсем недавно считали, что основное значение имеют конституциональные особенности вен прямой кишки. Возникающее затем расширение их объясняли в связи с этим врожденной, передающейся по наследству слабостью венозных стенок. Остальные предрасполагающие причины, затрудняющие отток крови из вен прямой кишки, рассматривались лишь как факторы, ускоряющие развитие заболевания.