Первое время он находится под постоянным медицинским наблюдением, носит на голове шапочку или платок. Ребенка снимут с медицинского учета только после тщательного обследования и только тогда, когда у него начнут отрастать волосы.
При аккуратном и правильном лечении, приеме общеукрепляющих средств — витаминов, рыбьего жира, эндокринных препаратов, — на месте выпавших волос отрастают новые. Лишь на местах рубцов волосы больше не появляются, так как здесь уничтожены луковицы волос.
В борьбе с паршой советское здравоохранение достигло очень больших успехов. Еще не так давно в стране ежегодно отмечались десятки тысяч заболеваний паршой. А сейчас — только несколько сот.
В некоторых областях наблюдаются лишь единичные случаи парши. Есть районы, где эта болезнь за последние годы совершению не встречалась. И все это в результате борьбы, целеустремленной и активной. За годы советской власти организовано свыше 1000 экспедиций и отрядов по борьбе с заразными кожными заболеваниями, в том числе и грибковыми: стригущим лишаем, микроспорией, паршой и другими.
Круглый год, по любым дорогам, в самые отдаленные районы выезжали врачи, фельдшера, они везли с собой необходимую аппаратуру. Так было в Казахской республике, Таджикистане, Туркмении, Узбекистане, Азербайджане, Армении… Медицинские работники — участники экспедиций и отрядов — должны были доходчиво разъяснять населению сущность заболевания. А сколько провели они профилактических осмотров детей в школах, детских садах, яслях, интернатах, общежитиях!
А затем предстояло проследить, аккуратно ли лечатся больные, которых взяли на диспансерный учет. Чтобы быстрее и полнее ликвидировать болезнь, врачи и фельдшера осматривали также всех, кто имел контакт с больными.
Экспедиции и отряды открывали временные стационары, кабинеты, лаборатории. В стационары помещали больных паршой и другими грибковыми заболеваниями.
Очень важно было разъяснить каждому человеку неоценимое значение личной профилактики. Надо было донести до сознания взрослых и детей всю опасность заражения грибковыми заболеваниями. Тогда они лучше стали понимать, почему нельзя пользоваться чужими гребенками, головными уборами, платами, шарфами, кашне, полотенцами.
Они узнали, что как только обнаружено грибковое поражение волосистой части головы, надо завязывать голову платком, надевать полотняную шапочку или колпак.
Преодолев трудный путь, врачебный отряд прибыл в отдаленный кишлак
Рисунок Е. Асманова
А как важно было окружающим знать, что белье, головные уборы больных должны храниться отдельно, что белье после кипячения можно вновь надевать, а головные уборы, расчески следует сжигать.
Ясно стало и другое: больной паршой должен спать отдельно, иметь свое постельное и нательное белье.
Говоря о предупреждении заболеваний, о большом значении своевременных мер, следует помнить, что у маленьких детей на волосистой коже головы перхоти не бывает и если у них появляется ограниченный участок с шелушением, надо опасаться возможности какого-либо грибкового заболевания кожи и обратиться к врачу. Если вы обнаружили такой подозрительный участок на коже головы, не смазывайте его какими-либо мазями или дезинфицирующими растворами. Врачу труднее будет потом правильно разобраться в картине заболевания.
Свою работу экспедиции и отряды проводили в тесном контакте с партийными и советскими органами, которые всегда оказывали им действенную, оперативную помощь в организации осмотра населения, в создании временных стационаров.
Только активный метод выявления грибковых заболеваний помог органам здравоохранения очистить от них целые районы, области, республики.
Рост материального состояния и культуры всего советского народа, диспансерные методы борьбы с грибковыми заболеваниями, бесплатное лечение — вот те неоценимые реальные условия, которые позволили ликвидировать паршу как массовое заболевание.
Но эти же условия дают возможность полностью ликвидировать паршу в ближайшие годы.
В борьбу за полную ликвидацию парши в нашей стране включаются так медицинские работники, так и вся советская общественность.
Советская страна первая в мире широко развернула диспансерные методы обслуживания населения. Хорошо поставлена у нас работа по раннему выявлению больных паршой, этому помогают систематические осмотры в детских учреждениях, школах, пионерских лагерях, ранняя госпитализация, пропаганда санитарных знаний. Все это вселяет уверенность в то, что в ближайшее время мы сумеем полностью ликвидировать паршу — наследие, доставшееся нам от прошлого бескультурья, грязи, нищеты, тяжелых социальных условий.
Испорченные нервы (фельетон)
E. Осоченский
Рисунки Б. Лео
Кафедра наша, можно сказать, знаменитая. Одно название чего стоит: фар-ма-ко-ло-ги-я. Когда-то еще новое лекарство появится в аптеках, а у нас уже все известно: что и от чего. Наука, она всегда впереди.
Вот вы спросите: а какое место в науке я занимаю? Отвечу: кафедрой я не заведую, степени подходящей не имею, работаю служителем. Мы с Роман Петровичем, профессором нашим, вместе пришли на кафедру. Было это лет тридцать назад.
Сколько лекарств мы за это время придумали! Сосчитать трудно.
Будь я писателем, непременно описал бы историю «Успокоина». Так мы прозвали средство, над которым работал профессор.
Недавно созвал он всех сотрудников и говорит:
— Дело с препаратом 345 идет к концу. Осталось провести испытания на людях. О, в этих пилюлях заложена огромная успокоительная сила! Одной дозы достаточно, чтобы на десять дней привести в полный порядок испорченные нервы, сделать их железными. Конец всяким склокам и нервным вспышкам! После часовой поездки по Москве в часы пик человек будет невозмутим, как мраморное изваяние. На коммунальных кухнях домашние хозяйки станут встречать друг друга только улыбками и только ландышами. Футболисты начнут бить не только по ногам, но и по мячу. Ретивые начальники перестанут кричать на подчиненных и обретут нормальный человеческий голос, подаренный им матерью-природой. Трудно даже представить, какие изменения могут произойти в нашей жизни. Сейчас я с завистью думаю о том человеке, который первым испытает действие нового препарата. Я абсолютно уверен в его безопасности и потому вызываю добровольца.
Так как меня еще не лечили и нервы мои еще железными не стали, я вскочил и выпалил:
— Роман Петрович! Ваш препарат, вам его и испытывать. А если надо выбирать самого нервного человека, то вряд ли кто сможет с вами сравняться. Уж кому-кому, а мне это известно досконально.
В комнате засмеялись. Правда, тихо.
— Идет, — согласился профессор. — Так и решим. Пью в вашем присутствии.
Он взял ярко-желтую пилюлю, медленно положил ее в рот и запил водой.
Что же мы увидели в те десять дней, когда нервы профессора подвергались действию «успокоина»?
Прежде всего мы заметили, что Роман Петрович здоровел не по дням, а по часам: румянец захватил все щеки, воротничок рубашки становился теснее, движения сделались плавными, осторожными, а глаза — кроткими, как у образцово-показательного ангела. Здоровался он со всеми ласково, приветливо. Статьи сотрудников, которые он прежде забраковал, неожиданно разрешил печатать. Спокойно стало на кафедре, как в раю. Да, большие перемены наметились у нас.
На третий день испытания профессор впервые за многие годы не пришел на лекцию.
— Мне как будто нездоровилось, — сказал он на другой день. — Своя рубашка, знаете, ближе к телу. Студенты волновались? Пустяки. Лишь бы я не волновался.
В тот же день профессору доложили, что препарат 386 при испытаниях на животных показал повышенную токсичность и что надо бы повременить с передачей его в производство.