На нём был изображён молодой человек двадцати трёх-четырёх лет, с коротко подстриженными волосами, в рубашке со стоячим воротником, застёгнутым медной пуговицей.
Под фотографией было жирно написано: «Мой Смертельный Враг». Почерк явно принадлежал Кэндзо. Красные чернила выцвели до бледно-коричневого оттенка.
— Кто-нибудь из вас знает, кто здесь изображён?
Рюдзи и Сабуро покачали головами.
— Сабуро-сан, вы не спрашивали про это фото Кэндзо?
— Если бы спросил что-то подобное, не могу даже представить, как бы он разозлился. Мне приходилось хранить в тайне даже то, что я видел её.
— Мой смертельный враг. Весьма решительное выражение. Кто-нибудь из вас не помнит, мог ли какой-нибудь случай вызвать такую реакцию?
— Мой брат был очень замкнутым человеком, — сказал, нахмурившись, Рюдзи. — Он никогда не пускал никого в глубь сердца. Случись такое, он бы, наверное, никому не сказал. Это стало бы его личной тайной.
— В любом случае, сейчас мне надо изъять эту фотографию, — закончил инспектор. Он попытался отодрать её от страницы, но та держалась крепко. Боясь повредить снимок, потянув слишком сильно, он взял ножницы, разрезал толстую бумагу вокруг снимка и аккуратно убрал его в записную книжку.
Полагаю, в тот вечер в полицейском участке города С. состоялось некое совещание.
Сознаюсь, я мало что знаю о полицейских совещаниях. Я понял только суть из записей доктора Ф., так что я позволил себе некоторую художественную вольность, чтобы собрать заметки вместе и показать, как всё было.
— Это мы и узнали из сожжённых страниц дневника…
(Конечно, это инспектор Исокава.)
— Как я уже упоминал, вчера вечером, перед самой свадебной церемонией, Акико из боковой ветви семейства Итиянаги отправилась во флигель искать Кэндзо. Кэндзо попросил Акико закрыть ставни по всему флигелю и ушёл чуть раньше неё. Вскоре Акико вернулась в главный дом, но Кэндзо, который уже должен был быть на месте, нигде не было видно. Между тем близилось время церемонии, и вдова-хозяйка, Итоко, начинала нервничать, послав Акико за ним. Акико утверждает, что нашла его в кабинете, сжигающим что-то в угольной печке.
— Понимаю, — вмешался главный инспектор. — Итак, лицом, вырвавшим и уничтожившим страницы дневника, был сам Кэндзо.
— Верно. Я слышал, что люди часто беспокоятся о старых дневниках и письмах, собираясь жениться, но в этом деле есть некая значительность в том факте, что он занялся этим перед самой церемонией. Другими словами, сообщение, написанное на клочке бумаги, котопый дала ему во флигеле Акико, должно было напомнить ему нечто из его прошлое. И он почувствовал, что нужно немедленно уничтожить все записи об этом.
— Вы так и объясняете сожжённые страницы дневника?
— Именно. Кажется, он очень старался, чтобы от них ничего не осталось. Каждый листок почти полностью сожжён. Только на пяти — очень малая часть от уничтоженного — можно хоть что-то разобрать. Не знаю, связано ли это с нашим делом, но хотел бы вам это зачитать. К сожалению, фрагменты с датой везде сожжены, так что не уверен, когда это написано, но, полагаю, около 1925 года.
Инспектор Исокава извлёк пять клочков бумаги, спасшихя в огне. Почти превратившиеся в пепел слова имели огромное значение. Доктор Ф. тщательно записал их. Воспроизвожу здесь для вас его заметки.
«…по дороге на пляж прошёл там, где всегда. Офую-сан опять играла на кото. В последнее время кото навевает мне меланхолию…
…собака, скотина. Презираю его и буду презирать до конца моей жизни…
…похороны Офую-сан. Мучительный, скорбный день. На острове опять моросит. Похороны были…
…думаю, вызову его на дуэль. Невыносимая ярость. Когда я думаю, как одиноко она умирала, мне хочется оторвать ему руки и ноги. Он мой смертельный враг, я ненавижу его, ненавижу, ненав…
…прежде чем уехать с острова, я ещё раз сходил на могилу Офую-сан. Положил диких хризантем и, молясь, как будто услышал кото. Я тут же…»
— Понимаю.
Лично тщательно изучив листы дневника, главный инспектор дал анализ ситуации:
— Видимо, этот Кэндзо был близок с женщиной по имени Офую на каком-то острове. Эта Офую-сан сблизилась с другим мужчиной, каким-то образом ставшим причиной её смерти. Тот человек стал смертельным врагом Кэндзо. Он и есть наш убийца.
— Похоже, что так, — сказал инспектор Исокава. — Вероятно, за всем этим стоит очень длинная и сложная история. Нам бы помогло знание имени того человека или хотя бы названия острова, но, конечно, нужные страницы дневника сожжены. Мы знаем, что в 1925 году Кэндзо был двадцать восемь лет, и он страдал от лёгкой пневмонии. Он, очевидно, путешествовал по Внутреннему морю и островам на нём. Я спрашивал семью Итиянаги, на каком острове это могло быть, но никто не знает.