— Доказательства? А какие, позвольте спросить?
— Утром мы снова пошли на могилу кота ещё раз оглядеться вокруг. В этот раз мы надеялись наконец отыскать какие-нибудь следы. Увы, из-за палой листвы не нашли. Но нашли нечто даже более полезное. Отпечатки пальцев. Три отпечатка пальцев, точнее говорят.
— А где были оставлены эти отпечатки?
— На могильной табличке. Три грязных отпечатка, совершенно чётких.
Коскэ поджал губы и снова тихо присвистнул.
— А это отпечатки именно того трёхпалого?
— Безусловно. Сегодня утром пришёл полицейский и подтвердил, что они сопоставили отпечатки с ранее найденными. Так что нет сомнений, что этой ночью трёхпалый монстр снова навестил усадьбу Итиянаги.
Гиндзо вызывающе взглянул на Коскэ, но под его спокойствием таились опасения.
— А табличка на могиле кота там долго стоит?
— Со вчерашнего вечера, кажется. Вообще-то останки кота похоронили позавчера, утром 25-го, в день свадьбы, но не было времени сделать какую-нибудь табличку. Так что вчера Судзуко пристала к Сабуро, чтобы он сделал. Кажется, вчера вечером Судзуко с горничной, Киё, вышли и установили табличку. Киё клянётся, что в тот момент на ней не было грязных отпечатков. И она сделана из простого, необработанного дерева, так что грязные отпечатки, конечно, были бы заметны.
— Итак, трёхпалый был снова здесь в эту ночь. Но зачем он вернулся? И, собственно говоря, с чего бы ему трогать табличку на могиле кота?
— У Сабуро есть теория, что убийца забыл нечто по ошибке и вернулся забрать. А Судзуко добавляет, что кто-то рылся в могиле. Говорит, что холмик не такой, как вчера. Так что полиция уже разрыла могилу…
— И нашла что-нибудь?
— Ничего особенного. Самодельный гробик с останками кота… Ничего примечательного.
— И тело кота было зарыто позавчера утром, верно?
— Да. А вечером была свадьба. Мать и брат Судзуко ругали её тогда днём, сказав, что оставлять труп в доме — плохая примета, а Судзуко ответила, что уже похоронила его рано утром 25-го. И я уже говорид, что верю всему, что скажет эта девушка.
Кажется, вскоре после этого разговора Коскэ отправился осмотреть участок за флигелем.
Трудно поверить, что в столь важном деле об убийстве, как это, кому-то, помиом полицейских, позволят так разгуливать на месте преступления, но Коскэ Киндаити как-то этого добился. А члены семьи Итиянаги, не говоря о деревенских жителях, нашли это очень странным. Один из старожилов, рассказывавших мне об этом деле, объяснял всё так:
— Этот юноша шепнул что-то полицейскому, а тот, похоже, сразу впечатлился. Они не щадили себя, лишь бы помочь ему. Такая уж он известная личность.
В том числе, по этой причине молодой человек приобрёл среди жителей деревни почти мистический статус. Но, согласно Ф., у него всего лишь имелось рекомендательное письмо от высокопоставленного лица:
— Прежде чем Коскэ Киндаити прибыл в эту деревню, он провёл в Осаке некое расследование. Это было, несомненно, грандиозное дело, и сотрудник бюро полиции министерства внутренних дел вручил ему некие идентификационные бумаги. Он взял их с собой, и я заверяю вас, что официальные бумаги куда эффективнее любого талисмана. Главный инспектор и судебные органы были потрясены.
Я, впрочем, склонен думать, что полиция и судебные органы были столь благожелательны к молодому человеку не только в силу рекомендательного письма из министерства. Из всех рассказов, какие я слышал, следует, что людей очаровывали непринуждённые манеры и еле заметное заикание молодого человека. Кроме того, он внушал расположение, всегда при необходимости приходя другим на помощь.
Ответственный за это дело инспектор Исокава был одним из тех, кто попал под обаяние Коскэ Киндаити. В то утро он отдавал приказы молодым селянам, но вскоре после полудня вернулся в усадьбу Итиянаги и был представлен Коскэ. Он тут же попал под обаяние этого молодого человека настолько, что отправился обсудить с ним дело, изложив всё им найденное. Из всех элементов дела Коскэ больше всего заинтересовали фотография трёхпалого из альбома Кэндзо и частично сожжённые листы дневника, найденные в угольной печи. Слушая отчёт инспектора, он радостно и широко ухмылялся, роясь рукой в грязной копне волос и почёсывая голову, как он всегда делал, придя в возбуждение.
— А т-то фото и сожжённые страницы, они где сейчас?
— В полицейском участке города С. Если хотите посмотреть, я могу вам прислать.
— Б-было бы отлично. А остальные фотоальбомы и тетради дневника остались в кабинете?