— Вы не заметили, не изменилось ли что-то за время вашего отсутствия? Что-нибудь не удивило вас?
— Теперь, когда вы про это упомянули, вспоминаю, что после того, как я вечером 25-го разжёг огонь, я потом еще возвращался ночью время от времени проверить его. Да, конечно, именно 25-го — ещё шёл сильный снег. В любом случае, могу поклясться, что из печи странно пахло. Воняло, как будто, горящей кожей. Я сперва решил, что в дрова попал дохлый кот или что-то такое, но нет, точно кто-то подурачился. Сунул в дымоход какую-то грязную старую одежду и башмаки. И я их вытащил, вот.
Куча одежды, на которую он показывал, обгорела до неузнаваемости, но ботинки, даже почернев, сохраняли форму. Коскэ ткнул в них палкой.
— Можно заглянуть внутрь печи?
— Да, но там уж ничего не осталось.
Не обращая внимание на свою хакаму, волочащуюся по золе, Коскэ нагнулся и залез в печь. Слышно было, как он там рыскает во тьме, а затем раздался дикий вопль.
— Б-быстро! Ид-дите сюда!
— Д-да? — произнёс угольщик, бросившись ко входу в печь.
— Хе-хе-хе! Все сегодня меня передразнивают… Прошу вас, спуститесь в усадьбу Итиянаги и попросите инспектора полиции прямо сейчас подняться сюда. Если там будет кто-то из местной полиции или других сыщиков, пусть они тоже идут, хорошо? Да, и пусть принесут несколько лопат.
— Чт-то мне им сказать?..
— Сами скоро узнают. Но торопитесь!
Когда угольщик умчался, будто брошенный со скалы чёрный камешек, из печи показался покрытый чёрной сажей кончик носа Коскэ, а затем и весь он.
— Ко-сан, в этой печи, там?..
Коскэ быстро кивнул, подтверждая подозрения Гиндзо. Тот сглотнул и больше не задавал вопросов. Коскэ тоже помалкивал. Над ними в осеннем небе слышалось пение птиц.
Вскоре прибыл инспектор Исокава, а с ним один из его подчинённых и местный полицейский, державшие в руках лопаты. Все они задыхались от быстрой ходьбы и были преисполнены любопытства.
— Киндаити-сан, что такое?
— Инспектор, пожалуйста, раскопайте землю в нижней части печи. Там зарыт труп.
— Т-труп? — проблеял угольщик как коза, которую режут.
Полицейские не обратили на него внимания. Они направились ко входу в печь, но Гиндзо остановил их.
— Минуточку. Не думаю, что вы можете там копать.
Он повернулся к угольщику.
— Это ваша печь?
— Э-э… да.
— Тогда, конечно, мы вам потом возместим, но этот верх придётся сломать.
Он имел в виду крышу печи.
— Ну, я… э-э… не знаю, но труп? Там труп? Безумие какое-то.
Угольщик выглядел так, словно в любую минуту мог разрыдаться. Полицейские принялись разламывать полуцилиндрическую крышу печи. Это была простая конструкция, построенная из глины не специалистом, так что сломать её было нетрудно. Как только дыра достаточно расширилась, чтобы внутренность печи осветилась, полицейские прыгнули внутрь. Под надзором оставшихся снаружи инспектора Исокавы, Коскэ и Гиндзо они принялись копать.
Вскоре стала заметна приобретшая неординарный цвет часть человеческой ноги.
— Ого! Он голый, — с отвращением произнёс помощник инспектора.
— Киндаити-сан! Кто это? Это связано с делом? — спросил Исакава.
— Хм. Сейчас без разницы. Скоро увидите.
Тело лежало на спине. Полицейские постепенно откопали истощённый живот, поднялись к груди. И тут сыщик издал второй крик.
— Ого! Да его убили. Посмотрите на его грудь. Колотая рана.
— Т-там?..
И в этот раз настала очередь Коскэ. Потрясённый открытием, он даже подпрыгнул.
— Ко-сан, — спросил инспектор Исокава, — но почему вас удивляет, что этот человек убит?
— Я… я… я… нет, нет, но…
— Эй, торопитесь, откапывайте лицо!
По приказу инспектора Исокавы полицейские стали копать вокруг головы трупа, и тут сыщик закричал в третий раз.
— Инспектор, это ж его. Того типа. Видите большой длинный шрам на лице? Это трёхпалый!
— Что вы говорите?
Исокава вытянул шею, чтобы посмотреть на лицо трупа, и его глаза почти вылезли из орбит. Ошибки быть не могло — перед его глазами предстало неописуемо отвратительное лицо мертвеца с длинной, зашитой раной, тянущейся от правого угла губ вверх по правой щеке. Как будто его рот разорвали.
— Киндаити-сан, это… Не может быть… Эй, вы двое! Откапывайте руку — правую руку!
Они так и поступили, и на сей раз полицейские закричали втроём вместе с инспектором Исокавой. У трупа не было правой кисти. Они была отрезана у запястья.
— Киндаити-сан!