Выбрать главу

Он схватил чашку и допил остатки чая. Затем продолжил, уже спокойнее:

— Именно это он и собирался сделать. Но что-то пошло не так — что-то, полностью нарушившее весь план. Обстоятельства, каких он и представить не мог… Пошёл снег. Только представьте — он оставил следы — такие же, как вели ко входной двери — но уходившие от здания через садик к западу. Идея была в том, чтобы казалось, будто убийца сбежал этим путём. Но цепочку следов полностью замело снегом. Оставить новые следы? Но это было невозможно. Во-первых, он уже запихнул ношеные старые ботинки трёхпалого в дымоход печи угольщика. Во-вторых, не было смысла распахивать ставни, намекая, что убийца сбежал этим путём, поскольку снег снаружи оставался совершенно чистым. Не оставалось ничего другого, кроме как превратить преступление в постановку убийства в запертой комнате… Ну, мы, конечно, не знаем точно, как он рассуждал, но, думаю, поэтому он и оставил ставни запертыми. Другими словами, перед нами здесь не предумышленно спланированное убийство в запертой комнате, а дело, где убийца вынужден был совершить таковое. Другими словами, случайная загадка убийства в запертой комнате.

Здесь кончается отрывок из записок доктора Ф.

Глава 18

Красные амариллисы

Так кончается отчёт доктора Ф. Он также сделал некоторые записи относительно участия в деле Сабуро, но я получил эту информацию из других источников, так что попытаюсь сам её обобщить.

Когда Сабуро оправился от заражения столбняком, инспектор Исокава расспросил его об его родилв деле. Он сознался во всём. Коскэ Киндаити предвидел его показания более-менее точно. Он вмешался в план, когда наткнулся на репетирующего брата. Так сам Сабуро описал это:

— Никогда не забуду угрожающий взгляд брата… В ту ночь я заметил, что во флигеле горит свет, и прокрался посмотреть. В предыдущие дни мой брат пребывал в странном настроении. Он был словно в другом мире, глубоко о чём-то задумавшись, легко раздражаясь от малейшего шума. Совсем очевидно это стало в тот день, когда я вернулся от парикмахера и рассказал всем о трёхпалом человеке. Я видел, как изменилось выражение его лица. Это отпечаталось в моей памяти, так что, увидев в домике свет, я решил пойти и посмотреть, что он там делает. Садовые ворота были плотно заперты запором изнутри, так что я перепрыгрул через ограду в садик при флигеле. Я прокрался к его западной стене и подглядывал через щёлочку между ставнять. Представьте мой ужас, когда через ранму прямо над моей головой вдруг пролетела катана! Я бы закричал, но от ужаса не мог заговорить. Я стоял там ошеломлённый, а меч висел в воздухе. Вскоре он зазвенел, вроде пин-пин-дон, а затем перекувыркнулся в воздухе и приземлился у садового фонаря. Ровно в этот миг ставни открылись, и появилось лицо моего брата. Это всё случилось слишком быстро, чтобы я мог сообразить и спрятаться, так что Кэндзо увидел, что я стою там, как дурак. Его лицо было так гневно… Никогда этого не забуду. Он схватил меня за шею и потащил в домик, где я увидел, что на татами лежит мёртвый трёхпалый человек. А в его груди зияет кровавая рана… — Сабуро не мог сдержать дрожь, вспоминая эту ужасную сцену. — Я был убеждён, что мой брат потерял рассудок, и мне предстоит та же участь, что и человеку на татами. Кэндзо взволновался и держал меня так крепко, что я даже дышать не мог. Но постепенно он успокоился и, словно воздушный шар, сдулся. На самом деле, я никогда до тех пор не видел брата таким удручённым. Кэндзо всегда был слабым и воспринимал всё, как девица, но не выказывал это в повседневной жизни. Неизменно казался хладнокровным и надменным. Увидеть его павшим так низко, лишённым гордости и чести, было, честно говоря, стыдно, но в то же время я испытывал какой-то восторг… Наконец, Кэндзо смог собраться с силами и стал излагать мне свой план, точнее, только часть его. Он почти рыдал, умоляя меня не говорить никому ни слова. Я говорю, что он изложил только часть плана, поскольку мне он ни разу не упомянул Кацуко-сан — только что он хочет убить себя, но так, чтобы это не было похоже на самоубийство. И выглядело как убийство. Конечно, я был в ужасе и сказал ему, что он не должен так делать. А он спросил меня, почему не должен.

Ответ Сабуро на этот вопрос Кэндзо оказался примечательным и даже пугающим, он доказывает, что Сабуро поистине был фанатиком детективного жанра.

— Вот что я сказал Кэндзо. Когда совершено убийство, прежде всего подозревают того, кто больше всех выигрывает. В случае смерти Кэндзо это тот, кто наследует состояние семейства Итиянаги — то есть мой старший брат, Рюдзи. Но, раз Рюдзи в то время поблизости не было, он выпадает из списка подозреваемых. Я сказал ему, что тогда подозрение падёт на меня. Он спросил меня: «Почему? Почему кто-то тебя заподозрит? Ты едва ли выигрываешь от моей смерти. Всё это имущество отойдёт Рюдзи». Я ответил: «Не вполне так. Если вы умрёте, я наследую пятьдесят тысяч йен страховки»…