Настроение было такое, хоть пулю в голову, да жаль, пистолета нет…
К его столику подошли две пары, молодые, лет по двадцать, крепкие парни и броско крашеные девицы лет по восемнадцать.
— Разреши, дядя, примоститься рядом? — сказал бесцеремонно один, что покрепче телосложением, с короткой рыжей прической.
Мест свободных в ресторане было предостаточно, но их, видимо, привлек уютный уголок, откуда все было видно и никто не мешал вести самые интимные разговоры.
Компания Валентину не понравилась, но и отказать он не имел права, и он сказал как можно безразличнее:
— Моститесь, место не куплено.
Ответ парням тоже не понравился. И когда им принесли закуску и они выпили, тот же рыжий спросил требовательно:
— Послушай, дядя, ты еще долго намерен здесь рассиживать? Нам поговорить надо.
Взвинченный и без того дневными неудачами и этой компанией, вторгшейся в его уединенный мирок, требующий успокоения, обдумывания ситуации, Валентин не стал выбирать деликатных выражений:
— Послушай, сосунок, коль ты назвал меня дядей, будь любезен разговаривать со мной на «вы». Это во-первых. Во-вторых, я вас не приглашал за этот столик, и буду сидеть здесь столько, сколько сочту нужным.
— Эдик, а этот дядя не здешний, — сказал с усмешкой приятель рыжего.
— Ты откуда, дядя? — будто бы удивился рыжий, забыв спросить об этом ранее.
— Оттуда, где вы еще не были. А если попадете, уверен, такими героями выглядеть не будете.
— А он, видимо, летчик, — кивнул на кожаную куртку Валентина приятель рыжего. — Смелый. И о нас ничего не слыхал.
— Ничего, скоро услышит, — заверил рыжий и, выпив еще рюмку, перегнулся через стол к Валентину. — Вот что, дядя, даем тебе десять минут. Доедывай, расплачивайся и уе…
И Валентин не сдержался. Кулак сам, в мгновение налившись свинцом, взметнулся над столом и ударил рыжего в подбородок. Удар был настолько сильным и ошеломляющим, что рыжий отлетел от стола, опрокинул стул и грохнулся на пол. Приятель его схватился было за вилку, но Валентин успел поймать руку и так крутнул ее, что парень взревел от боли и выронил «оружие».
Девицы оглушительно завизжали, к столу прибежали официантка, посетители из-за других столиков.
— Милицию, милицию! — закричал кто-то.
— Не надо милицию, — вдруг вмешался солидный, элегантно одетый мужчина. — Они первые начали и получили по заслугам, — кивнул он на все еще лежащего на полу рыжего, у которого изо рта сочилась струйка крови, а его друг нянчил вывернутую руку и жалобно скулил.
Подошел директор ресторана, которого нетрудно было узнать и без униформы, — килограммов под сто коротышка с профессиональным брюшком и дряблым тройным подбородком.
— В чем дело? — строгим начальственным голосом спросил он, окидывая столпившихся.
— Ничего особенного, — успокоил его элегантно одетый мужчина. — У молодых людей не хватило слов объясниться. Они больше не будут. Так? — обратился он к все еще скулившему парню. Тот согласно закивал головой. — Помоги своему приятелю и убирайтесь. А вы, — обратился он к Валентину, — идемте за мой столик, счет вам туда принесут…
Так Валентин познакомился с начальником снабжения геологоразведывательных и золотопромышленных партий Семеном Семеновичем Фридниным, обаятельным человеком, умеющим с первого взгляда распознавать людей, располагать их на откровенность и доверяться ему. Он жил в той же гостинице, где остановился Валентин, и они провели вместе несколько вечеров. Узнав кое-что из жизни Валентина и его проблем, Семен Семенович неожиданно предложил:
— Есть у меня один знакомый командир авиаотряда. Могу порекомендовать. Лихие крепкие летчики ему нужны. Но сразу должен предупредить: задания придется выполнять необычные и даже порой рискованные. Сами понимаете, какое сейчас время. Выбить продовольствие, оборудование, снаряжение не так-то просто. Со всеми нужен определенный контакт, точнее сказать, сделка. Приходится вертеться, идти иногда на нарушение закона… Дисциплина в отряде железная. Слов «не могу», «не хочу» не существует… Если устраивает вас такой вариант, замолвлю словечко…