Конечно, если бы между генеральным директором завода — Русланом Гаджиевичем и председателем совета директоров — Александрой Михайловной все бы оставалось по-прежнему, то ничего такого на заводе не могло бы произойти.
Но за месяц до собрания акционеров, на котором как раз должны были избрать генерального директора и совет директоров, все и началось.
Дружба таких не похожих друг на друга людей, какими были генеральный директор и председатель совета директоров, длилась почти год, потом она переросла во взаимную неприязнь, а затем и в войну.
Конфликт между генеральным директором и председателем совета, а точнее, между акционерами, которые стояли за каждым из них, начался именно тогда, когда кандидатура Руслана Гаджиевича была отозвана из списка кандидатов и исключена из бюллетеня для выборов совета директоров на общем собрании акционеров.
Александра Михайловна, председатель совета директоров акционерного общества и по штатному расписанию заместитель генерального директора, как раз и была инициатором исключения Руслана Гаджиевича из состава кандидатов в совет директоров.
Она, которая год назад вместе с Русланом составляли одну команду, за прошедшее время многое переосмыслила и пришла к твердому убеждению, что Руслан не должен и не может быть генеральным директором. Поскольку собрание как раз и было тем рубежом, на котором решается вопрос о власти, то ничего удивительного не было в том, что, исключив кандидатуру Руслана из бюллетеней за месяц до собрания, она, за три недели до собрания, получила в качестве его ответного хода чужого охранника, который теперь охранял лично генерального директора.
А за две недели до собрания обстановка на заводе накалилась настолько, что было ясно: что-то обязательно должно произойти.
Напряжение чувствовалось во всем, и, казалось, эпицентром этого напряжения стала приемная, где кабинеты Руслана Гаджиевича и Александры Михайловны находились один напротив другого.
Михалыча, привыкшего работать в мужском коллективе, поначалу удивляло, как этой женщине, выглядевшей намного моложе своих сорока с небольшим лет, удается, особенно в этой напряженной обстановке, держать себя в руках и при этом заставлять работать взрослых здоровых мужиков?
Может быть, все дело было в ее взгляде?
Взгляд у Александры Михайловны в моменты крайнего недовольства становился свинцово-тяжелым, и тот, на кого она смотрела, в это время чувствовал себя крайне неуютно. С легкой руки начальника отдела кадров заводские стали называть Александру Михайловну “железным председателем”.
В тот вечер, несмотря на то, что рабочий день давно закончился, она оставалась на заводе. Хотя уже был десятый час, но в окна ее кабинета на пятом этаже вовсю светило солнце: в Петербурге наступала пора белых ночей.
В кабинете у Александры Михайловны собрались все те, кто называл себя ее командой.
События последних дней не могли не отразиться на настроении собравшихся здесь людей, но все же атмосфера в кабинете у нее оставалась раскованной и свободной, как это бывает среди друзей и хороших знакомых. Все свободные кресла и стулья уже были заняты, но стоило Михалычу войти в кабинет, как ему тут же уступили место.
Александра Михайловна ждала прихода Михалыча, поэтому до его появления не обсуждала основную тему совещания, зато теперь, обведя взглядом присутствующих, начала говорить:
— Как вы все знаете, год назад мы все вместе пришли работать на этот завод и за первые полгода погасили задолженность, в полтора раза вырос объем реализации, но, после того как Руслан Гаджиевич приобрел себе пакет акций, его понесло, он перестал советоваться даже по весьма серьезным поводам, и мы все чаще приходим в ужас от того, что сейчас творит генеральный директор. Последнее, что он сделал, а я имею в виду сделку с ГПМЗ, вообще уже не граничит с криминалом, а является самым настоящим преступлением. Позавчера у меня был разговор с Русланом, я надеялась, что он образумится и мы сумеем договориться, — Александра Михайловна вздохнула, отпила остывший чай из чашки, стоявшей на ее столе, и продолжила, — но говорить с ним было бесполезно. Руслан не согласился оставить должность генерального директора.
— Вам известно, — продолжила Александра Михайловна, — в бюллетени для голосования на годовом общем собрании акционеров внесено два кандидата, но Руслан Гаджиевич уверен, что избран будет именно он. Расклад акций на сегодняшний день таков, что если Руслан соберет на заводе доверенности от акционеров, то он может быть избран генеральным директором. В последние дни Руслан совершенно обнаглел, он заключил договор с чужим охранным предприятием, которое теперь охраняет лично его, а мы ничего не можем сделать, чтобы удалить посторонних людей с территории предприятия, — Александра Михайловна выразительно посмотрела на Михалыча, тот хотел ответить, но она движением руки остановила его и продолжила, — На заводе ждут собрания и надеются, что будет избран другой генеральный директор.
Михалыч не очень хорошо знал юридические тонкости предстоящего собрания. Для него, человека в общем-то служивого, основное значение имело лишь то, что Александра Михайловна знала, что сейчас надо делать, а Михалыч, если он верил своему руководителю (командиру, начальнику), то всегда был готов исполнить его приказ.
Александра Михайловна говорила о том, что Руслан намерен уволить ее команду с завода, чтобы не допустить их участия в собрании, и, даже если они обратятся потом в суд, им месяцами и годами придется ждать судебного решения.
— Ну, и какой же выход? — спросил один из присутствующих, тот самый, который уступил Михалычу свой стул.
— У нас есть выход, — сказала Александра Михайловна, — я уверена, что мы вправе так поступить. Все дело в том, что Руслана Гаджиевича в июне прошлого года избирал совет директоров, а не общее собрание акционеров. В прошлом мае мы приняли устав, в котором было записано, что генерального избирает совет директоров, но устав, как вы знаете, нам так и не зарегистрировали и избрание генерального директора осталось за собранием. Мы, конечно, не предполагали, что с Русланом все так получится, но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
До Михалыча дошло, что Александра решила снять Руслана с должности и снять его немедленно, не выходя с завода. Это решение, избавляющее всех от вязкой и напряженной атмосферы противостояния, как летняя гроза сменяет духоту жаркого дня на свежесть только что прошедшего ливня, сразу показалось Михалычу единственно верным. Но что за этим последует, что предпримет противник? Михалыч задумался и, уйдя в свои мысли, не заметил, как вслух произнес:
— Если вечеринка не удалась, то надо менять не мебель, а девочек.
Вокруг Михалыча раздался сдержанный смех. Он заметил свою оплошность:
— Извините, Александра Михайловна, — сказал он смущенно, — я не хотел…
— Ничего, ничего, я привыкла, — прервала она Михалыча и продолжила с легкой улыбкой на губах, — меня часто называют “свой парень”. Короче, — произнесла Александра Михайловна уже другим тоном, — мы подготовили решение совета директоров, в котором сказано, что совет директоров, назначивший год назад Руслана Гаджиевича генеральным директором, вправе его и отстранить, поскольку он как бы исполнял должность генерального директора все это время. Всем понятно о чем я говорю?
Александра Михайловна обвела взглядом присутствующих. Все молчали, но каждый молчал по-своему. Для “мозгового центра” команды председателя сказанные ею слова были итогом их совместной работы, а те, на кого, подобно Михалычу, возлагалась миссия реализовать намеченный план, молчали, обдумывая последствия принятого решения и поставленную перед ними задачу.
— Когда состоится заседание совета директоров? — первым задал свой вопрос Михалыч.
— Завтра в семь утра.
— Почему так рано?
— Руслан может приехать к девяти, необходимо его опередить.