— Прости меня, Миона, я просто ужасная подруга!
Грейнджер просто не могла обижаться на неё всерьёз, так что она поколебалась пару секунд, глубоко вздохнула и приобняла Джинни в ответ.
— Я не в обиде, Джин. Всё в порядке.
— О, правда?! — Уизли взглянула на неё с широкой улыбкой и тут же перешла в нападение. — Если бы ты сказала мне, что тебе нравятся мои братья, мы могли бы избежать такой ситуации, — её лицо было до ужаса самодовольным.
— Я не говорила тебе об этом, потому что это не имеет никакого значения! — сердито ответила Грейнджер, слегка отталкивая от себя подругу. — И я не хочу это обсуждать.
Она уставилась в свою тарелку, ковыряя омлет вилкой, обозначая, что разговор окончен. Джинни вздохнула и принялась за свою порцию завтрака. Какое-то время они ели молча, но Уизли всё же не выдержала.
— Нет, ну а с Роном ты хотя бы поговоришь? — она получила гневный взгляд от Гермионы, но не сдалась. — Ты просто обязана поговорить с ним! Вам нужно обсудить ваши чувства, — Грейнджер больно ткнула её под рёбра локтем, заставляя замолчать. В кухню вошёл Рон.
Парень выглядел заспанным, с растрёпанными волосами и вмятинами от подушки на лице. На его футболке виднелось белое пятнышко от зубной пасты. Он прошёл к столу, позёвывая, и занял место напротив девушек, старательно избегая пересекаться взглядом с Гермионой. Джинни демонстративно встала из-за стола, с противным звуком протащив стул по полу, и, захватив свою тарелку с собой, вышла из комнаты. Гермиона непонимающе посмотрела девушке вслед и хотела пойти за ней, но Рон вдруг прочистил горло, заставив её замереть и всё-таки столкнуться с его взглядом. Смотрел он словно провинившийся щенок, и девушка почувствовала укол жалости. Парень никак не решался заговорить, и она решила немного ему помочь.
— Ты хочешь мне что-то сказать?
Рон кашлянул пару раз, бегая глазами по кухне, словно ища поддержки, но поддержать его было некому.
— Гермиона, — его голос прозвучал тихо и даже как-то жалобно, и он снова растерялся, не зная, что говорить дальше.
— Рон? — ей правда хотелось бы ему помочь в этом разговоре, и она совсем не хотела мучить его, но как же ей надоело всё время вытягивать из него нужные слова. Хоть раз в жизни он мог бы сделать это и сам.
Уизли тяжело вздохнул и снова отвернулся, рассматривая стены. Гермиону это всё раздражало, она не собиралась сидеть здесь вечность и ждать, пока Рон родит уже что-нибудь толковое, так что она поднялась со своего места и отправила палочкой пустую посуду в раковину, шепнув очищающее заклинание.
Выразительно взглянув на растерянного парня, но так и не дождавшись ничего, она сухо бросила ему «Приятного аппетита» и вышла из кухни. Она прекрасно понимала, что с её упёртостью и его нерешительностью они будут играть в молчанку до конца дней, но в конце концов, разве это её проблемы? Девушка с досадой подумала, что лето, которого она так ждала, превращалось в сущий кошмар.
Комментарий к Последствия
Господи как же я люблю Уизли, вообще всех, вот просто лучшие. Ну, думаю, это заметно.
Пожалуйста, оставляйте отзывы, это всегда самая лучшая награда для писателя. Пишите все, что вам понравилось и не понравилось тоже.
Спасибо большое всем, кто читает работу💜
========== Гроза ==========
Комментарий к Гроза
Напоминаю, что я взялась за разбивку текста на более маленькие части, поэтому это не новая глава. Если вы уже читали этот фф, то вы читали и эту главу) Да простят меня все читатели, которым пришлось мучиться с этими простынями текста в их изначальном виде!
Практически всю следующую неделю Гермиона не разговаривала ни с Роном, ни с близнецами. Последние едва появлялись в Норе, будучи всё время занятыми в магазине, а первый старательно избегал девушку, что было довольно непросто делать, находясь в одном доме. Совместные приёмы пищи всё равно сталкивали их нос к носу, но ни один из них не стремился заговорить первым.
Джинни тоже не разговаривала с Роном. Она рассказала Гермионе об их ссоре после её ухода тогда, передав самые обидные для неё слова о Гарри, и Грейнджер очень захотелось поколотить её рыжего друга. Она чувствовала смесь удовлетворения и жалости от того, что ему сейчас наверняка было одиноко. Гермиона часто видела его летающим на метле в саду или бесцельно слоняющимся по двору до тех пор, пока Молли не запрягала его какой-нибудь домашней работой. В деревню к своей подружке он, видимо, больше не ходил. А они с Джинни прогуливались по окрестностям Норы, сидели по вечерам возле пруда и болтали ночи напролёт обо всём. Джин заставляла её играть с ней в квиддич, и Гермиона соглашалась только в обмен на обещание иногда заниматься повторением школьного материала. Квиддич никогда не был её любимой игрой, да и играла она откровенно плохо, но ей было никак не отделаться от упёртой подруги.
Жаркие дни тянулись медленно, как густой золотистый мёд, стекающий с ложки. Каждый день походил на предыдущий, а духота становилась всё хуже и хуже. Она надувалась словно пузырь пока наконец не лопнула, разразившись грозой.
Девушки как обычно сидели вечером у пруда, обсуждали разную ерунду и отмахивались от мелких назойливых комаров. Во влажном воздухе застыла густая смесь запахов, исходящих от цветущих растений и подгнивающего зелёного ила с поверхности пруда. Ярче всего выделялся лимонный аромат вербены и львиного зева с маленькими жёлтыми цветочками. Пурпурные колючки чертополоха пахли сладким мёдом. На этом фоне тонкий свежий аромат луговой мяты ощущался совсем слабо. Гермиона наклонилась и сорвала шершавый листочек растения, растёрла его между пальцами и глубоко вдохнула усилившийся терпкий запах из своей ладони.
Грузные шмели проносились между цветками, гулко жужжа, выполняли свой последний вечерний сбор пыльцы. Небо было затянуто светлой дымкой тумана, множество больших белых облаков низко висели над их головами, а край горизонта окрасился в персиково-розовый — солнце клонилось к закату. Где-то вдалеке куковала одинокая кукушка, а в ближайших кустах чирикали воробьи, и красавцы-малиновки исполняли свою заливистую трель. Кваканье лягушек громко звучало из камышей близ пруда, начавшие просыпаться цикады присоединялись к общему гомону, а потом все они вдруг разом затихли.
С востока подул тёплый ветер, заколыхав деревья и высокую траву, и с бешеной скоростью погнал по небу облака ровным стадом белоснежных овечек. Рыжие и каштановые волосы обеих девушек мгновенно растрепались, а ветер всё не прекращался. Теперь на небе не было видно закатных лучей солнца — его полностью заволокло огромными тёмными тучами. Погода сменилась буквально за несколько минут, и Гермиона встала, намереваясь вернуться в дом, потянув за собой Джинни, но та упёрлась.
— Сейчас же ливанёт, — констатировала очевидное Грейнджер, бросив руку подруги, не желавшей вставать.
— И что? — Джинни улыбалась. — Я хочу попасть под дождь. И ты останешься со мной! — Она резко вскочила и, схватив Гермиону за руку, сорвалась бегом в противоположную от Норы сторону.
— Что ты делаешь? — Гермиона едва поспевала за Уизли, и ей казалось, что подруга сейчас оторвёт ей руку. — Нужно возвращаться, Джин!
— Да брось, будет весело, — слова девушки утонули в гулком раскате грома, раздавшемся так внезапно, что обе они подпрыгнули и закричали.
Теперь Джинни хохотала в голос, всё ещё не останавливаясь. Адреналин заиграл в венах Грейнджер, и она ускорилась. Гриффиндорка уже начала задыхаться от быстрого бега, когда первые крупные капли упали ей на лицо. Девушки бежали и бежали, не размыкая рук, задирая головы кверху, наслаждаясь дождём. Они были уже довольно далеко от дома, и Гермиона успела подумать, что они, кажется, даже пересекли антиаппарационную границу. Разумная часть её настаивала, что это небезопасно, их может ударить молния или пожиратели могут напасть на них прямо сейчас, но какая-то другая часть в ней заглушала эти мысли ощущением эйфории.