Когда все начали расходиться, Фред оказался возле неё. Он потянул её за руку куда-то, и через несколько секунд Грейнджер обнаружила себя прижатой к стене за старым гобеленом в пустом коридоре. Его губы так внезапно обрушились на неё, что она едва не потеряла равновесие и точно бы упала, если бы он не держал её крепко за талию. Она целовала его в ответ, и всё это было так сбивчиво и беспорядочно, они то и дело ударялись зубами, сталкивались лбами и оба задыхались от нахлынувших чувств. Гермиона всхлипывала сквозь поцелуй, а слёзы не успевали скатываться по щекам, смазываясь от соприкосновений с кожей Фреда. Они с трудом заставили себя оторваться друг от друга, понимая, что у них нет на это времени.
— Грейнджер, давай поженимся? — она рассмеялась совершенно искренне, просто потому что он как всегда говорил что-то максимально несоответствующее обстановке, вот только это не было шуткой. — Я серьёзно, — он выпустил её из своих рук, а сам опустился на одно колено и достал из кармана что-то маленькое. Гермиона не сразу поняла, что это была металлическая крышка от бутылки. Фред взмахом палочки превратил её в странного вида кольцо и протянул девушке. — Ты выйдешь за меня, Миона? — она закрыла лицо руками, продолжая плакать и смеяться, а он встал и взял её ладони в свои, заглянув в карие глаза. — Ну же, соглашайся! Ты же знаешь, я буду идеальным мужем. А если со мной что-то случится, у меня есть близнец, — он забавно улыбнулся ей, подмигивая. — Никто не заметит разницы!
— Не шути так, — она покачала головой, не в силах сдерживать улыбку, от которой уже щёки болели.
— Ну так что, ты согласна? Решай скорее, у нас мало времени, — они слышали несколько голосов, зовущих их откуда-то из коридора. Наверняка, Гарри и Рон потеряли подругу. Грейнджер, хоть и не ожидала получить предложение руки и сердца так скоро, была абсолютно уверена в своём ответе, ей даже не нужно было раздумывать об этом.
— Да, — выдохнула она, и он подхватил её за талию и закружил в воздухе, заставив её взвизгнуть, а когда поставил на место, надел на палец импровизированное кольцо и поцеловал в губы. Ей казалось неправильным чувствовать себя такой счастливой в разгар войны, люди умирали прямо сейчас, но у неё в груди щемило вовсе не от печали и страха.
***
Им всё же пришлось выйти из своего укрытия и разделиться: Гарри отправился с Полумной в башню Когтеврана, а они с Роном спустились в Тайную Комнату, прихватив оттуда парочку клыков Василиска и заодно уничтожив ещё один крестраж. Рон позволил ей сделать это, и теперь Гермиона чувствовала себя так, словно ей было под силу абсолютно всё. Ощущение кольца на пальце странно подбадривало её, напоминая — когда всё это закончится, у них с Фредом будет счастливое будущее.
А в следующий момент она бежала по коридору вместе с друзьями, когда смех её жениха раздался где-то сбоку. Они повернули головы, увидели Перси и Фреда, стоявших с весёлыми лицами у стены. Гермиона хотела позвать его, но раздался оглушающий взрыв — стена рухнула. Её отбросило в сторону взрывной волной, так же, как Гарри и Рона. Она ничего не слышала несколько секунд, но потом душераздирающий крик Перси заполнил собой всё пространство. Её сердце пропустило несколько ударов, она совсем не помнила, как подбежала к груде камней и голыми руками, совершенно позабыв про магию, пыталась оттащить их с лежащего на полу тела. Это было так странно, видеть его таким. Улыбка застыла на его красивом лице, и ей казалось, что сейчас он откроет глаза и рассмеётся, скажет, что разыграл их всех. Но этого не происходило.
Пожиратели были где-то поблизости, Перси кричал и плакал, Рон смотрел вокруг безумными глазами, и даже Гарри был в шоке. Грейнджер понимала, что они расплатятся и своими жизнями тоже, если не будут двигаться. Собрав всю волю в кулак, она дала указание братьям Уизли оттащить Фреда в сторону так, чтобы его не нашли приспешники Волдеморта, и заставила ребят бежать дальше, ощущая, как внутри неё разрастается чёрная бездна.
Когда всё закончилось, Тёмный Лорд был повержен, и все пытались прийти в себя после битвы, она обнаружила то, что вернуло её в реальность — Фред был жив. Его тело сложили вместе с остальными в Большом Зале, и все уже успели начать оплакивать его, а потом мадам Помфри несколько раз провела над ним палочкой и с изумлением уставилась на остальных Уизли.
— Пульс есть, — миссис Уизли не сразу поняла, что только что сказала целительница, а когда до неё дошёл смысл её слов, она громко вскрикнула, тут же зажав рот рукой.
Гермиона даже не могла в полной мере осознать, каким же это было облегчением. Она лишь тупо смотрела, как его кладут на носилки и экстренно отправляют в Мунго с другими ранеными. Но девушка не знала, что самое трудное будет впереди.
Время шло, а Фред не приходил в себя, оставаясь в бессознательном состоянии. Целители констатировали тяжёлый ушиб головного мозга, множественные переломы, разрывы внутренних органов — травмы не были так страшны, поскольку были получены не от тёмных проклятий, но, видимо, какое-то из них, направленное на разрушение стены, всё-таки срикошетило в парня. Доктора не давали никаких прогнозов, единственное, что можно было делать — это ждать. И Гермиона ждала. Она днями и ночами сидела у его постели, нервно теребила подаренное им колечко, разговаривала с ним, гладила по волосам и очень старалась не плакать, понимая, что слёзы ему не помогут.
Сначала вместе с ней в больнице оставались поочерёдно все члены семьи Уизли. Молли была готова ночевать там, если бы Артур не убедил её, что дома она нужнее. Вместе с Джинни приходил Гарри, Флёр заглядывала пару раз, сопровождая Билла. Как-то раз даже Чарли приехал. Всем им было тяжело переносить эту неизвестность, но тяжелее всего, пожалуй, было Джорджу. Он находился рядом с Фредом ровно столько же времени, сколько и сама Гермиона. Парень не мог заставить себя открыть их магазин без своего близнеца, а потому имел уйму свободного времени. Он рассказывал брату обо всём, что происходило в мире после победы, делился ежедневными новостями или просто говорил о всякой ерунде. Он рассказал, что сошёлся с Анджелиной Джонсон, и девушка даже несколько раз приходила вместе с ним. Гермиона помнила, что когда-то давно Фред встречался с ней, и более того, его первый раз был тоже с ней, и когда она об этом узнала, то жутко заревновала, но сейчас ей было всё равно. Если бы Фреду помогло присутствие бывшей девушки, Гермиона бы лично заставила её сидеть около него двадцать четыре на семь. Но ему ничего не помогало.
***
На улице было пасмурно, с самого утра накрапывал мелкий дождик. Двадцать девятого августа Гермиона всё ещё не была готова принять решение. Минерва Макгонагалл прислала ей письмо с предложением с первого сентября вновь вернуться в Хогвартс и закончить обучение, и девушка до сих пор не знала, поедет ли. Гарри и Рон сразу же отказались доучиваться. Ещё бы, они считали, что, пройдя целую войну, могут смело считаться первоклассными специалистами в ЗОТИ, заклинаниях и много в чём ещё. Девушка была с ними не согласна. Она, конечно, понимала, что теперь, когда они втроём считались героями магической Британии, им можно было не то что школу не заканчивать, а вообще делать всё, что угодно, но это не отменяло того факта, что она хотела получить корочку об образовании. Хотя она всё ещё не знала, чем вообще будет заниматься. Ей абсолютно ничего не хотелось, а всё своё свободное время она проводила в Мунго. То, что Фред так и не вышел из комы, являлось основной причиной, по которой она не хотела возвращаться в Хогвартс. Она просто не могла оставить его.
Дождь усилился, Гермиона поднялась с кресла, ставшего практически родным за прошедшие четыре месяца, подошла к окну, обхватив себя руками. До начала учебного года оставалось всего три дня, а у неё ничего не было куплено. Ни перьев, ни мантии, ни пергаментов, ни учебников. Она глубоко вздохнула и повернулась к Фреду. Парень лежал неподвижно, лишь его грудь мерно вздымалась и опускалась, изредка подрагивали светлые ресницы. Его лицо было таким спокойным, казалось, что он просто спит. Девушка подумала, что ужасно устала ждать чуда. Что, если оно и вовсе не произойдёт? Она уже задавала этот вопрос врачам: что будет, если он никогда не очнётся. Ей ответили, что они не имеют права прекращать уход за безнадёжными больными, а потому он просто будет лежать здесь, в отдельной палате, скрытый от посторонних глаз столько, сколько потребуется. Хоть целую вечность.