— Прекрасно, Джонни. А ты?
— Лучше нельзя, мистер Козак. Детки как ваши?
— Превосходно, — сказал мистер Козак. — Степан уже начал ходить.
— Да что вы, это замечательно, — говорю. — А как Анжела?
— Анжела начала петь, — сказал мистер Козак. — Ну, а как твоя бабушка?
— Чудесно, — говорю. — Она тоже начала петь. Говорит, хочет стать оперной звездой — им, дескать, лучше, чем королевам. А Марта как, супруга ваша, мистер Козак?
— О, отлично, — говорит мистер Козак.
— Ну как же я рад это слышать, прямо сказать не могу, мистер Козак. Значит, все хорошо у вас дома, по улице Ист-Ориндж, номер сто сорок девять, — сказал я. — О, ваш Степан будет когда-нибудь большим человеком.
— Надо надеяться, — сказал мистер Козак. — Уж я-то отдам его в среднюю школу, пусть добьется всего, чего не было у меня. Не хочу я, чтобы он сидел за прилавком.
— Я очень, очень верю в Степана, — сказал я.
— Да что тебе нужно, Джонни? — сказал мистер Козак. — Денег сколько принес?
— Мистер Козак, — говорю я. — Я ведь пришел сюда не за покупками. Просто, знаете, люблю иногда насладиться тихой философской беседой. Отпустите мне французский батон и фунт сыру.
— Плата наличными, — сказал мистер Козак.
— Да, а Эстер, — сказал я. — Как поживает ваша красавица дочка Эстер?
— У Эстер-то все в порядке, Джонни, — сказал мистер Козак. — А вот тебе придется платить наличными. Вы с твоим папой — самые ненадежные люди во всем нашем округе.
— Как я рад, — говорю, — что у Эстер все в порядке. А вы знаете, мистер Козак, кто у нас в гостях? Мистер Джаспер Мак-Грегор. Он, между прочим, просил у вас узнать: вы его видели когда-нибудь на сцене? Это великий актер.
— Не слыхал я о таком, — сказал мистер Козак.
— И бутылку пива для мистера Мак-Грегора, — добавил я.
— Нет, пива я тебе дать не могу.
— Да что вы, как же не можете?
— Не могу, — сказал мистер Козак. — Я отпущу вам вчерашний батон и фунт сыру, и все. А чем занимается твой отец, когда у него есть работа?
— Мой отец пишет стихи, мистер Козак, больше он ничем не занимается. Он один из величайших поэтов мира.
— А когда он получит деньги? — спросил мистер Козак.
— Никогда, — сказал я. — Нельзя быть великим и брать за это деньги.
— Что-то мне не нравится такое занятие, — сказал мистер Козак. — Почему твой папа не работает, как все люди?
— Он работает усерднее кого бы то ни было, — сказал я. — Вдвое больше обыкновенных людей.
— Ну, Джонни, — сказал мистер Козак, — вы теперь мне должны пятьдесят пять центов. Так и быть, сегодня отпущу вам товар, но это в последний раз.
— Передайте Эстер, что я ее люблю, — сказал я.
— Непременно, — сказал мистер Козак.
Я побежал домой с французским батоном и фунтом сыру.
Мой отец и мистер Мак-Грегор ждали на улице, чтобы поскорее узнать, получил ли я продукты. Они пробежали навстречу мне с полквартала и, когда увидели, что продукты есть, замахали бабушке, которая ждала на крыльце. Она побежала в комнаты, чтобы накрыть на стол.
— Я знал, что тебе это удастся, — сказал мой отец.
— Я тоже, — поддакнул мистер Мак-Грегор.
— Он говорит, мы должны заплатить пятьдесят пять центов, — сказал я. — Иначе, говорит, больше не намерен отпускать нам в кредит.
— Пускай говорит что хочет, — сказал мой отец. — А о чем ты с ним сегодня беседовал?
— Сперва, — говорю, — я толковал про Китай и про этого голодного, что на пороге смерти. А потом стал расспрашивать про его семью.
— Ну, как они там? — спросил мой отец.
— Замечательно, — говорю.
Мы все прошли на кухню и съели батон и фунт сыру и выпили каждый по три кварты воды. Когда исчезла последняя крошка хлеба, мистер Мак-Грегор стал оглядывать кухню, чтобы узнать, нельзя ли у нас еще что-нибудь съесть.
— Эта зеленая банка там, наверху, — сказал он. — Что в ней, Джонни?
— Мраморные шарики, — говорю я.
— А в этом шкафу? — сказал он. — Нет ли там чего-нибудь съедобного?
— Одни сверчки, — говорю.
— А это что за кувшин такой большой там, в углу? Нет ли в нем чего-нибудь подходящего?
— Там у меня сидит у́ж.
— Чудесно, — сказал мистер Мак-Грегор. — Кусок вареного ужа был бы мне сейчас весьма кстати.
— Этого ужа есть нельзя, — сказал я.
— Но почему, Джонни? — сказал мистер Мак-Грегор. — Почему бы и нет, черт возьми? Я слыхал, что жители Борнео едят змей и кузнечиков. Не найдется ли у тебя где-нибудь полдюжины кузнечиков пожирнее, а, Джонни?
— Только четыре штуки, — сказал я.
— Так что же ты, давай их сюда, — сказал мистер Мак-Грегор. — Вот наедимся досыта, и я тебе сыграю на трубе «Пей за меня одним лишь взором».