Я ждал, что он нам скажет, кто он такой, раз он не коммивояжер, но он ничего не сказал.
— Я сам думаю купить машину на будущий год, — сказал Майк. — Наверно, быстроходный Шевроле.
При мысли о машине он сделал легкий боксерский выпад, но тут же сконфузился, а наш новый знакомый громко рассмеялся.
— Блестящая идея, — сказал он. — Блестящая идея.
Он вылез из-под автомобиля и закурил сигарету.
— По-моему, вы делаете около пятидесяти миль в час, — сказал Майк.
— Пятьдесят две, чтобы быть точным, — сказал автомобилист. — В ближайшие дни надеюсь дойти до шестидесяти.
Я видел, что Майку этот человек очень нравится, как и мне. Он был моложе, чем мы думали. Ему было, вероятно, не больше двадцати пяти лет, а держался он с нами, как парень лет пятнадцати — шестнадцати. Нам он казался прямо великолепным.
— Как вас зовут? — спросил Майк.
Он умел задавать такие вопросы и при этом не выглядеть дураком.
— Билл, — сказал этот парень. — Билл Уоллес. Меня прозвали Уоллес Быстроход.
— А меня зовут Майк Флор, — сказал Майк. — Рад с вами познакомиться. А это мой брат Джо.
Майк и Уоллес обменялись рукопожатием. Тут Майк опять сделал боксерский выпад.
— А не прокатиться ли нам, ребята, немножко? — сказал Уоллес Быстроход.
— Братцы! — воскликнул Майк.
Мы вскочили в желтое купе. Быстроход повел машину по Бродвею. Он пересек железнодорожные пути напротив складов Розенберга и выехал на автостраду. Там он дал газу, чтобы показать нам настоящую езду. Мгновенно мы пронеслись мимо нашего дома и помчались по шоссе со скоростью сорока миль в час, потом сорока пяти, потом пятидесяти, затем спидометр стал показывать пятьдесят одну, пятьдесят две, пятьдесят три, и машина загремела вовсю.
К тому времени, когда скорость дошла до пятидесяти шести миль в час, мы были уже в Фаулере. Уоллес замедлил ход и остановился. Было очень жарко.
— А не выпить ли нам чего-нибудь прохладительного? — сказал Уоллес.
Мы вышли из машины и зашли в какой-то магазин. Майк выпил бутылку клубничной воды, я тоже, и тогда Быстроход предложил нам по второй. Я отказался, а Майк выпил вторую.
Сам Быстроход выпил четыре бутылки клубничной.
Потом мы опять сели в машину, и Уоллес повел ее обратно очень медленно, не более десяти миль в час, и все время говорил о машине и о том, как чудесно мчаться по автостраде со скоростью пятьдесят миль в час.
— Вы здорово зарабатываете? — спросил Майк.
— Ни гроша, — сказал Быстроход. — Но скоро я обзаведусь гоночной машиной, буду участвовать в гонках на Окружной ярмарке и тогда немножко подработаю.
— Братцы! — сказал Майк.
Уоллес высадил нас возле самого дома, и мы с Майком разговаривали о поездке добрых три часа подряд.
Это было восхитительно. Уоллес Быстроход — замечательный парень.
В сентябре открылась Окружная ярмарка. Там был земляной трек длиной в милю. В афишах на заборе мы прочли, что вскоре состоятся автомобильные гонки.
Однажды мы обратили внимание, что желтое фордовское купе не проезжало по шоссе вот уже целую неделю.
Майк так и подскочил, когда вдруг понял, в чем дело.
— Этот парень — на гонках, на ярмарке, — сказал он. — Пошли скорей.
И мы пустились бежать по Железнодорожной улице.
Было девять часов утра, а гонки начинались в два тридцать дня, и все-таки мы бежали.
Нам нужно было поспеть па ярмарку как можно раньше, чтобы суметь проскользнуть за ограду. Полтора часа нам понадобилось, чтобы то шагом, то бегом добраться до ярмарки, и еще два часа, чтобы туда проникнуть. Два раза нас ловили, но в конце концов мы все-таки пролезли.
Мы забрались на трибуну и чудесно устроились. На треке были две гоночные машины: одна черная, а другая зеленая.
Немного погодя черная двинулась по кругу. Когда она проезжала мимо нас, мы оба так и подпрыгнули, потому что за рулем сидел он, Быстроход, владелец желтого купе. Мы были в восторге. Братцы, уж как быстро он гнал, а гремел-то как — ужас! И пыли-то что напустил, когда на углах заворачивал...
Гонки начались не в два тридцать, а в три часа. Трибуны были полны народа. Семь гоночных машин выстроились в линию. Их завели рукоятками, и они отчаянно затарахтели. Но вот они тронулись, и Майк сразу стал как сумасшедший: разговаривал сам с собой, боксировал и прыгал во все стороны.
Это был первый заезд, короткий, на двадцать миль, и Уоллес Быстроход пришел четвертым.
Второй заезд был на сорок миль, и Уоллес Быстроход пришел вторым.
Третий и последний заезд был на семьдесят пять миль, семьдесят пять кругов по треку, и на тридцатом кругу Уоллес Быстроход вырвался вперед, на самую малость, но все-таки вырвался, — и тут вдруг случилось что-то неладное, левое переднее колесо отскочило, и машина бешено перекувырнулась в воздухе.