– Ну, спрашиваю, – неохотно поддался Бунин.
– Ну, докладываю, наши съели весь наличный запас чеснока и лука.
Бунин вытаращил глаза.
– Значит, пока на Большой Земле ели имбирь…
– Имбирь? Гречку и туалетную бумагу! Федосеев увидел этот кошмар по телевизору, собрал наших и говорит: пока здесь не начался аналогичный массовый психоз, давайте спасать положение. Рекомендации поступят не скоро, будем искать свои резервы. А из резервов у нас, простите, только эффект плаце́бо. Дадим народу уверенность, что медицина о нём не забыла, что она знает свой манёвр, ищет выход и обязательно найдёт! Теперь думайте, как это сделать!.. Подумали – и решили: люди уважают старые народные средства, поддерживать иммунитет надо в любом случае, чеснок и лук для этого самое то, хуже точно не будет, а станет лучше, так и слава богу… И город конкретно ожил! Он сидел в карантине ровненько, жевал целебную траву в назначенных дозах и ждал, когда всё это кончится. И не болел!
– И что, так просто?.. – недоверчиво спросил Бунин.
– Чего – просто? Поди заставь целый город и целый флот ежедневно грызть чеснок хотя бы пару месяцев, я на тебя посмотрю! И знать, что если станет хуже – это ты, дурак, придумал.
– Э-э… – Бунин помотал головой. – Почему хуже-то?
– Ну так люди начнут лупить чеснок головками, дальше – острые гастриты, язвы… Мало раздать лекарство, надо контролировать, чтобы им не травились! И ведь сумели! Два месяца народ принимал чеснок ровно по норме, утверждённой начальником медслужбы, закусывал луком тоже по норме – и не болел! Но… Усталость, конечно, накопилась, особенно у врачей, а представь, каково было Федосееву. Один за всех! Ответственный за всё! С неапробированной методикой, бабушкиным рецептом! И думать об этом каждый день… И когда пандемия кончилась, шибанул беднягу инсульт.
– Жаль, – только и сказал Бунин.
– На фоне Паркинсона, – добавил Цогоев. – Тут врачебная тайна не поможет, сам увидишь сейчас… Федосеев двадцать лет сидел на терапии, но всё уже, надо ставить электроды, только с ними есть шанс на облегчение. Вот, готовим к операции… А знаешь, что самое обидное в этой истории с эффектом плаце́бо для народных масс? Так и не узнали, была ли польза от чеснока. Нигде в мире нет исследований. Думаю, повлияла позиция ВОЗ, они ведь прямо во время пандемии дали официальное разъяснение, что поедание чеснока антинаучно, ни от чего не помогает, а особенно не помогает при коронавирусе!
– Ох ты… А Федосеев – мог это видеть?
– Непременно. И представь его состояние, ага?.. Я тогда в училище от безделья втыкал в смартфон, читал ВОЗовские документы и восхищался: ах, как это правильно, вести разъяснительную работу, а то народ дурной, нажрётся чесноку до массовой вспышки гастрита…
– А как ты теперь считаешь? Помогает чеснок?
– Хуже точно не будет, язвенников сейчас на флоте не держат, – уклончиво ответил Цогоев. – Тут смысл вообще в другом. Когда я читал о чесноке, первым делом подумал, что люди идиоты. Когда о чесноке вспомнил Федосеев – он нашёл способ людям помочь! Как говорится, почувствуй разницу!
– Один за всех. И до инсульта… – Бунин покачал головой. – Ты-то откуда знаешь эту историю?
– Да её полгорода знает, – Цогоев развел руками. – Ладно, загнул, не полгорода, но это старая местная легенда. Удивлён? Я понимаю, в чём дело. Вы, ребята, слишком заняты проблемами флота, чтобы хоть иногда разговаривать с людьми, которые не в чёрной форме. Я не в обиду, чего ты надулся… У вас профессиональная деформация.
– Разболтаешь – тебя деформирую, – пообещал Бунин.
– Уже, – Цогоев вздохнул и поправил маску.
– …Иммунитет, дорогой товарищ контр-адмирал, он либо есть, либо его нет, – ровным мертвым голосом тянул Федосеев. – Если всю жизнь плевал на здоровье, можешь съесть тонну чеснока, не поможет. Впрочем, тонна и не усвоится, только испортит желудок. Один зубчик утром, один вечером – достаточно. Но тогда чтобы каждый. У нас было две проблемы: контролировать перемещения и всех кормить иммуномодуляторами. Уж какие нашли, теми и кормили. За жесткий карантин нас даже похвалили…
Кажется, он вяло и равнодушно отмахнулся – так Бунин понял нечеткий жест, распавшийся на множество коротких взмахов. Тяжелое зрелище, когда сильный человек разваливается. Внутри он все еще тверже камня, но камень со временем тоже начнет крошиться, и Бунин гнал от себя мысль, на что это будет похоже.
А еще он видел фото Федосеева в личном деле и представлял, каким действительно могучим дедом и красавцем мог быть доктор в свои семьдесят пять, если бы не болезнь Паркинсона.