Вот и сейчас, попыхивая неразлучной трубкой, шагает Семен Данилович по хрустящему снегу. Он уже побывал на скотном дворе, навесил дверцу в загоне, приладил засов. Все чин по чину, как и обещал вчера вечером бригадиру… Дома за три или четыре встретил почтальона.
— Аба Семен, тебе, однако, важное письмо.
— Из армии, от Василия?
— Поднимай выше — должно быть, от самого генерала! Видишь, какой конверт?
Семь сыновей и две дочери у Номоконова. Но многие в селе зовут его уважительным словом «аба», что означает «отец». Такая честь людям особенно знатным.
А уж кто в Зугалае более известен, чем Семен Данилович? Пишут о нем во многих газетах, и сюда, за Байкал, идут к нему из разных мест письма от знакомых и незнакомых людей. Он герой войны. Триста шестьдесят фашистских убийц нашли свою смерть во время боев на Северо-Западном и Ленинградском фронтах от метких пуль снайпера Номоконова.
Однажды московская редакция переслала ему письмо из ФРГ.
«…Из вашей газеты я узнала, — писала некая Луиза Эрлих из Гамбурга, — сколько фашистов уничтожил Семен Номоконов в годы всеобщего смятения. Как я поняла, он, убивая врагов, считал их посредством отметок на своей курительной трубке. Мой сын тоже погиб на войне, как мне сообщили очевидцы, от руки русского сверхметкого стрелка, недалеко от Ленинграда. Спросите Номоконова: может, на его трубке была отметка и о смерти Густава Эрлиха? Может, он помнит, как упал от его пули и этот солдат?.. Что делает сейчас Номоконов, готовит ли новых снайперов?..»
Да, вот такое письмо пришло к нему из страны, которая сама развязала вторую мировую войну, чьи солдаты топтали и нашу землю. Миллионы убийц со свастикой на рукаве ворвались в мирные города и села, убивая всех, кто оказывался у них на пути: женщин, стариков, ни в чем не повинных детей. Вот тогда-то он, сибирский охотник-эвенк, и сменил свою берданку на трехлинейку с оптическим прицелом.
Семен Данилович знает: многим матерям на Рейне и Эльбе пришлось оплакивать своих сыновей, женам — мужей. Но невиновен он, Семен Номоконов, в том, что сын Луизы Эрлих из Гамбурга, наслушавшись фашистских главарей, пришел к нам грабить и жечь.
Эрлих и ему подобные заставили советского человека взять в руки оружие, чтобы защититься. И нет в огромной нашей стране семьи, где кто-то не пролил бы свою кровь на поле брани. Семен Данилович тоже был тяжело ранен. Да не один раз…
«Всю правду, все как есть, надо объяснить этой обманутой женщине из Гамбурга, — разволновался Номоконов. — Не только ей лично написать — всем немецким матерям нужно сказать, как подло обвел Гитлер их сыновей, как пытаются и теперь оболванить молодых людей на Западе».
Держали совет втроем, он и два сына. Старший, Владимир, — бригадир животноводов, тоже снайпер во время войны. И Прокопий, лесообъездчик, а в прошлом — тихоокеанский военный моряк.
Семен Данилович зашагал по комнате, шумно выпустил табачный дым и кивнул Прокопию:
— Пиши… Пиши так: «Я не запомнил всех грабителей и убийц, которые пришли с войной и оказались на мушке моей винтовки. Если бы своими глазами увидели вы, немецкие женщины, что натворили ваши сыновья под Ленинградом, прокляли бы их! В Ленинграде есть Пискаревское кладбище. По вине ваших сыновей там похоронены сотни тысяч жителей».
Он задумался, глянул на Владимира, Прокопия и продолжал:
— А теперь насчет того, готовлю ли я снайперов. «Нет, я не готовлю стрелков. На моей трубке сейчас не пометки о выстрелах, а только следы капель пота. Падают они, когда я плотничаю, помогаю что-нибудь делать в родном колхозе имени Ленина. Но есть у нашего народа надежная и сильная армия, в которой, кстати, служит теперь и один из моих сыновей… Ну а если к нам снова полезут, я, конечно, опять буду учить молодежь метко стрелять».
Вот какое письмо пришло однажды в Ачинскую степь… И вот какой ответ ушел оттуда на Запад…
А потом почтальон принес старому солдату письмо из части, где служит третий сын — Василий: «Приезжайте погостить, посмотрите, как несут солдатскую службу молодые воины», — приглашало Номоконова командование.
Глянул Семен Данилович в угол, где за матерчатой занавеской висел его мундир с погонами старшины и множеством высоких боевых наград — форма Почетного солдата Забайкальского военного округа, — и весело сказал жене, Марфе Васильевне:
— Собирай-ка меня, однако, мать, в поход…
В тот самый день, когда Номоконов добрался до воинского городка, отделение комсомольца младшего сержанта Василия Номоконова находилось в поле.