Фордевинд — означает взять ветер всеми парусами и идти полным ветром.
Он и шел по жизни под всеми парусами полным ветром, хорошо зная, что такое соль морской службы, зная ее суровую суть и горький вкус. Никогда и никому не говорил, что морская служба — легкое и только красивое дело. Сам любил этот тяжелый труд и учил ему других. С людьми не миндальничал, как не миндальничали с ним. Никогда не перекладывал даже частицы своего труда на плечи других. Сполна испил всю чашу, не пролив и капли. Все, что успел сделать, сделал за свою короткую жизнь, другому не хватило бы и двух. О нем рассказывают легенды даже его друзья, знавшие его лично и служившие с ним вместе. Такое случается редко…
После войны Одесским мореходным училищем в знак уважения и памяти был выписан билет с пометкой «Действителен вечно» и передан на хранение его матери и сестре. В графе «ФИО» каллиграфическим почерком вписано:
Маринеско Александр Иванович.
Они стояли у памятника Дюку и смотрели на порт, залитый жарким одесским солнцем. У причалов разгружались пароходы Совторгфлота, шла погрузка двух «иностранцев», а на рейде, недалеко от Воронцовского маяка, замер белоснежный пароход, дожидаясь своей очереди зайти в порт.
Со стороны пассажирских причалов легкий морской ветерок доносил мелодию модного в те годы танго Оскара Строка «Скажите, почему?».
Училище окончено. Их ждало море. Мечта, к которой шли они, была рядом, стоило только спуститься, отсчитав девяносто две ступеньки широкой лестницы, ведущей в порт.
До того часа, когда позовет война, оставалось шесть лет. А над портом то громче, если ветерок поворачивал в их сторону, то тише вкрадчивый голос все выспрашивал: «Скажите, почему?»
Порт жил веселой, праздничной жизнью со слезами радости от встреч и светлой тоской прощаний. И только слева у дальних пирсов, где стояли пришвартованные военные корабли, жизнь как бы замерла.
— А там, пожалуй, поскучнее, — сказал один из них, показывая рукой на дальние пирсы.
— Когда там будет «весело», то тут будет скучно.
— Нам пора, — сказал Маринеско. И они стали спускаться вниз, к порту.
Через три года двое из них станут капитанами, один погибнет во время пожара нефтеналивного парохода, один уйдет с флота по болезни, а Александр Иванович Маринеско, став помощником капитана парохода «Красный флот», напишет рапорт с просьбой направить его в Военно-Морской Флот. Просьбу его учтут, призовут и направят на курсы подводников.
До войны он будет плавать штурманом на подлодке Щ-306, потом помощником командира, а в 1937 году получит назначение командиром «малютки» — М-96.
О подводных лодках Маринеско мог рассказывать часами, с увлечением рисовал «потаенное судно» Ефима Никонова. Знал историю, как модель «потаенного судна» показывали Петру I и она понравилась ему, но техника не позволила осуществить задуманное. Потом были попытки в середине XVIII века в Англии, во Франции во времена Наполеона. И опять замыслы опережали возможности. И только в конце 1879 года С. Джевецкому ближе всех удалось подойти к реальности. Он спустил на воду и испытал в Одессе свое «потаенное судно». Испытать испытал, но надежно плавать лодка Джевецкого не могла. Подводные лодки были признаны годными только в начале XX века. И уже в первые десятилетия произвели сенсацию: в течение двух часов германские подлодки потопили три английских крейсера и русский крейсер «Паллада».
О подводных кораблях Маринеско знал все и, получив под свое командование «малютку», не терял ни минуты: отрабатывал слаженность экипажа, быстроту маневра, точность выхода на цель, торпедирование в надводном и подводном положении, торпедирование подводной лодки противника по показаниям акустиков, скорость погружения…
Малые подводные лодки водоизмещением 500 тонн плавают преимущественно в ограниченных, пересеченных морских районах, держатся в открытом море при волнении средней силы, предназначены для действий у своих берегов, могут заходить в мелководье и шхеры…
И Маринеско стремится максимально использовать все возможности «малютки». Он спешит. Спешит оттренировать не только экипаж, но прежде всего себя, командира. На подводной лодке один видит цель — командир и один слышит цель — гидроакустик. От них зависит сумма труда всех — победа.
На Балтике, где не было незамерзающих баз, плавали летом, а осенью ремонтировались. Пять-шесть месяцев в году Кронштадт скован льдом, а шести месяцев, свободных ото льда, Маринеско мало. И только после финской кампании положение изменилось. Балтийский флот, перебазировавшись в Таллин, Либаву и Ханко, получил возможность плавать круглогодично. Эти базы зима не забивала льдами.