«Уважаемый Федор Иванович!
Мы, пионеры 6-го „Б“ класса ореховской восьмилетней школы № 4, обращаемся к Вам с большой просьбой. Недавно нашему отряду было присвоено имя почетного гражданина города Орехова, героя гражданской войны Авсюкевича Василия Дмитриевича. У нас в гостях побывала его жена Гоарик Сергеевна. От нее мы узнали, что Вы воевали вместе с Василием Дмитриевичем, помните о нем. Поделитесь, пожалуйста, если можете, и с нами своими воспоминаниями.
Пионеры отряда имени В. Д. Авсюкевича».
Федор Иванович рассказал ребятам об Авсюкевиче все, что знал: и какой он был комиссар, и какой товарищ, и каким был в бою, и какие стихи писал, и как через много лет вспоминал своих однополчан. Его письмо из многих страниц нельзя здесь привести полностью, но отрывок я все же приведу, чтобы дать представление о тоне его, о самой манере Федора Ивановича рассказывать неторопливо, с подробностями, с ясно видимым собственным отношением к человеку.
«…Весна 1919 года. 2-е Черкасские пехотные командные курсы. Комиссар Авсюкевич. С первых же дней нашего знакомства мы, курсанты, прониклись уважением к этому человеку. Нас восхищали его исключительная точность, аккуратность. Он обдумывал каждый свой шаг, каждый поступок. Умел находить порой неожиданные формы влияния на людей, но всегда очень действенные.
Помнится такой эпизод. Владимир Тупицын строил роту во дворе для следования в поле на тактические занятия. Рота в строевом отношении была еще недостаточно сплочена. (Причиной этому было то, что в ее ряды только что влилось молодое пополнение.) Это увидел из окна своего кабинета комиссар Авсюкевич. Через несколько минут он в курсантском обмундировании и с винтовкой в руке вышел из здания, подошел к Тупицыну и по всем правилам строевого устава попросил разрешения встать в строй. Командир роты несколько растерялся. Но быстро нашелся и четко скомандовал: „Становитесь на правый фланг!“ Комиссар занял указанное ему место. Наступила тишина. Затем последовала команда командира, и строй двинулся. Комиссар Авсюкевич с винтовкой на плече дал ножку. Командиры взводов скомандовали: „Тверже шаг!“ И курсанты, равняясь на комиссара, так дружно выполнили ее, что и сами удивились своему умению.
На малом привале, за городом, мы окружили комиссара и спрашивали о причине появления его в строю. Как ни в чем не бывало он сказал, что решил проверить строевую подготовку курсов.
— Ну и как находите? — допытывались мы.
— Так себе. Удовлетворительно, — ответил Василий Дмитриевич. — А в строю ведете себя плохо. Строй — святое место. Строиться надо быстро и бесшумно. Никаких разговоров быть не должно. Вне строя вы все — каждый сам по себе, а в строю должны быть — как один.
— И долго вы нас обучать будете? — не унимались курсанты.
— А это насколько у нас найдется умения и способностей продолжать эту нетрудную, но важную часть обучения, — сказал Авсюкевич.
Он тренировал нас дня четыре. Но потом нам стало совестно, и курсанты отправили к комиссару делегацию во главе с коммунистом Степучовым. Явились мы к комиссару и изложили просьбу — заниматься своими делами и не ходить с нами в строю. Василий Дмитриевич оглядел нас, выразил удовлетворение нашим внешним видом, после чего сказал, что занятия совместные, видно, пошли курсантам на пользу, что в роте заметно улучшилась дисциплина.
— У вас ко мне еще что-нибудь? — спросил комиссар.
Надо было видеть, как наш комиссар с трудом удерживался от смеха. А справившись с собой, сказал:
— Ладно. Я и сам вижу, что подзапустил с вами мои дела. Спасибо, что напомнили. Ходить с вами не буду, но при малейшем отступлении от правил строя — не прогневайтесь, не отстану от вас, пока из парней не сделаю воинов. Поклон товарищам.
Должен заметить, что за время совместной службы комиссар курсов ни разу не упрекнул напрасно кого-нибудь из курсантов. Он очень ценил нас, молодых, преданных Советской Республике будущих красных командиров…
…Я весьма горжусь тем, что ваш пионерский отряд носит имя славного человека — Василия Дмитриевича Авсюкевича…
Ф. Шевченко».
Ответ ребят я пробежала сначала по диагонали: был он обычным, со всеми приличествующими случаю словами. Но вдруг…
«Как хорошо, — писали ребята, — что есть люди, которые хранят в памяти героическое прошлое нашей страны, сами активные участники событий, так помнят других…»