— Еще раз прошу извинить эту парочку, — сказал Павлов. — Парни-то, в принципе, неплохие. Я могу так говорить, потому что видел их в деле. Но. Вы же понимаете — молодежь! Меня самого их манеры порой раздражают. Что они вам наговорили?
— Пришли поставить в известность, что мое время на Эгине истекло и пора очистить здание под музей.
Павлов нахмурился.
— Прямо так и сказали — «очистить»?
— Не совсем так, конечно. Деликатнее.
— Понятно. Ну, что я могу сказать. Не принимайте близко к сердцу. Эти красавцы по-другому не умеют. Загорелись идеей, пришли, ляпнули — сплошное самомнение и никакого такта. Плюньте, да и все. Хотите остаться — оставайтесь. Живите, сколько вздумается — ручаюсь, больше вас никто не побеспокоит.
— Спасибо, — сухо поблагодарил Гаранин.
— Не за что. А все-таки скажите мне, Илья Андреевич. Неужели не тянет домой, на Землю? Я, конечно, гиперпространственник до мозга костей. Сразу пошел по этой дорожке, на звездолетах летал только пассажиром, так что мне трудно представить себя на вашем месте. Но все-таки можно. Как подумаю, что после стольких странствий обоснуюсь по своей воле на какой-нибудь Эгине. Ну уж нет! Я бы упал на наш голубой шарик, обхватил его покрепче и не отпускал, пока не позовут на тот свет. А вам сейчас, чтобы вернуться, достаточно войти в кабину ГПП. Всего лишь сделать шаг. Я неправ?
Гаранин поднялся и подошел к окну. Несколько минут он стоял неподвижно, наблюдая за пляской пылевых воронок. Павлов не торопил его. Казалось, он был готов ждать ответа сколько угодно.
— Вы знаете, — Гаранин обернулся, — я и сам порой кажусь себе выжившим из ума стариком. Но. Семьей я так и не обзавелся, друзей почти нет. Служба в Космофлоте, знаете ли, не способствует. И все же не это главное. Видите ли… Врачи нашли у меня синдром Кроуфорда.
— Вы серьезно?
— Серьезнее не бывает.
Павлов подавленно молчал. Синдром Кроуфорда встречался примерно у одного человека из ста пятидесяти и означал непереносимость ГПП. При гиперпереходе в организме происходили изменения, сходные с воздействием радиации. Хотя это явление открыли довольно давно, оно до сих пор не было как следует изучено.
— Я, конечно, могу вернуться на Землю, — продолжал Гаранин. — От одного прыжка не помру. Но о других мирах придется забыть. Так что я остаюсь.
Павлов задумчиво теребил подбородок.
— Что ж, — сказал он наконец, — это ваш выбор. Но чем вы собираетесь здесь заняться?
— О! — впервые за время беседы Гаранин улыбнулся и поманил гостя за собой в маленькую комнату, похожую на лабораторию. На столе стоял электронный микроскоп, одну из стен закрывал стеллаж, уставленный контейнерами и склянками.
— Начинал-то я ксенобиологом, — пояснил Гаранин. — Потом пришлось переучиваться. Но прежние навыки и интерес сохранились. Гляньте-ка!
Павлов глянул. На экране микроскопа сверкала, искрилась, переливалась ажурная сеть, сплетенная из разноцветных нитей. Одни из них прямо на глазах рассыпались в мерцающую пыль, другие, напротив, выпускали причудливые «побеги», и сеть непрерывно меняла узор.
— Это только часть того, что я нашел на Эгине, — сказал Гаранин. — Удивительный организм, нечто среднее между колонией бактерий и грибом. Я только-только начал его изучать, но уже выявил ряд свойств, которые помогут совершить переворот. Вы когда-нибудь мечтали прожить двести лет? А триста? Поле для работы здесь непаханое!
Павлов оторвал взгляд от экрана и протянул Гаранину руку.
— Впечатлен, Илья Андреевич. Впечатлен. Чур, я первый в очереди.
— Договорились. — Гаранин пожал протянутую руку и внезапно поймал себя на мысли, что не чувствует разлитой в воздухе горечи.
В этом выпуске ПБ мы поговорим о проблемах уличного освещения, разберемся, стоит ли вращать ядерный реактор, а также попробуем усовершенствовать футбольные бутсы и обыкновенную мочалку.
ПОЧЕТНЫИ ДИПЛОМ
В этом выпуске ПБ мы поговорим о проблемах уличного освещения, разберемся, стоит ли вращать ядерный реактор, а также попробуем усовершенствовать футбольные бутсы и обыкновенную мочалку.
ФОНАРИ «ПОД КОЛПАКОМ»
Девятиклассница Альбина Назмутдинова живет в селе Чикча Тюменской области. Проблема, которой она занялась, знакома, наверное, многим.
— Насколько мне известно, у нас и во многих городах уличное освещение недостаточное. Фонари горят лишь на центральных улицах, да и то, случается, через один, — рассказала она. — У нас в селе, на улице, где мы живем, фонарей поначалу не было совсем. А когда появились, я обратила внимание, что они освещают в равной степени и землю, и небо. Значительная часть световой энергии расходуется зря, нанося даже вред, поскольку образуется так называемое «световое загрязнение» округи.