Кромѣ илистыхъ голыхъ, глубинъ почти вся остальная часть южной половины Соловецкой бухты заросла травой, нитчатками и здѣсь, почти повсюду, живутъ одни и тѣ же животныя.
Первое мѣсто по распространенію принадлежитъ здѣсь ракушнику (Mytilus) и объ этой двустворкѣ необходимо теперь сказать нѣсколько словъ.
Mytilus edulis. L. составляетъ одну изъ общераспространенныхъ формъ. Онъ водится около береговъ почти всѣхъ европейскихъ морей.—Спрашивается, какія особенности организаціи доставили ему такое преимущество?—Ниже, при изложеніи общихъ выводовъ и вопросовъ, явившихся при изслѣдованіи здѣшней фауны, я представлю мою гипотезу о развитіи и вымираніи вида, независимомъ отъ внѣшнихъ условій и его строенія. Теперь яге ограничусь указаніемъ только тѣхъ преимуществъ организаціи и жизни, которыми обладаетъ ракушникъ.
Во первыхъ, ракушникъ можетъ жить на всѣхъ глубинахъ, хотя настоящая сфера его—это безспорно болѣе или менѣе мелкія прибрежья. — Онъ нерѣдко попадается на большихъ глубинахъ, прикрѣпленный къ камнямъ, лежащимъ на илистомъ грунтѣ. — Здѣсь онъ рѣдко является группами, обыкновенно въ одиночку или парами. Но всегда это самые крупные экземпляры, подобныхъ которымъ никогда не встрѣтится около береговъ. — Они имѣютъ толстыя раздутыя (сильно выпуклыя) створки раковины и крѣпкія, грубыя ткани тѣла.—Такіе экземпляры, очевидно представляютъ отборъ изъ прибрежныхъ, представляютъ такихъ индивидовъ, которые, вѣроятно, случайно попали въ глубокія мѣста и тамъ развились на привольѣ спокойной, постоянно свѣжей, богатой кислородомъ воды, и роскошныхъ, изобильныхъ питательными частицами, залежей илу.
Ракушникъ можетъ крѣпко приклеиться, съ помощью нитей его шелковика, къ различнымъ подводнымъ предметамъ. Это второе удобство, которое довольно рѣдко встрѣчается между двустворками. Онъ прикрѣпляется такъ прочно, что никакія бури не могутъ оторвать его отъ камня, и послѣ бурныхъ дней можно встрѣтить на песчаныхъ берегахъ множество пустыхъ створокъ ракушника, но навѣрно невстрѣтится ни одной цѣльной раковины съ живымъ моллюскомъ.
Благодаря тому же шелковику, ракушникъ можетъ, хотя не такъ удобно, переползать съ мѣста на мѣсто по илу, песку или камнямъ. Но главное удобство состоитъ въ томъ, что онъ можетъ всползать на вертикальныя поверхности, на высокіе камни и скалы. И если почему либо ему не нравится его положеніе вверху или внизу камня, онъ можетъ тотчасъ же измѣнить его. Это удобство равно полезно, какъ для принятія пищи, такъ и для защиты отъ бурь. Во время тихаго прилива, который несетъ въ своихъ водахъ массу различныхъ органическихъ веществъ, годныхъ для питанія, ракушникъ переползаетъ на сторону камня, обращенную къ этому приливу. Предъ наступленіемъ бури, онъ напротивъ переползетъ на сторону, противуположную волнамъ и вѣтру и укроется въ какой нибудь разіцелинѣ или у основанія камня. Понятно послѣ этого, почему бури не страшны для него и не могутъ выкинуть его на берегъ. Ни одна двустворка, съ самымъ лучшимъ приспособленіемъ ноги, не имѣетъ такого выгоднаго, удобнаго органа, какой представляетъ небольшая, легко подвижная нога ракушника, вмѣстѣ съ ея шелковичной железой.
Мѣшокъ съ внутренностями у ракушника сильно развитъ и въ особенности это мы видимъ у большихъ, раздутыхъ, старыхъ экземпляровъ, которые, вѣроятно, никогда не покидаютъ своего мѣста. Очевидно, что сильно развитый кишечный каналъ этихъ животныхъ, помѣщенный въ этомъ мѣстѣ, можетъ вмѣстить очень много пищи — и выработать изъ нея много крови — т.-е. пластическаго матеріала для постройки тканей.
Жабры ракушника не отличаются большимъ развитіемъ — но въ этомъ развитіи ракушникъ и не нуждается. Широкій разрѣзъ его раковины дозволяетъ входить, внутрь ея, массѣ свѣжей воды, которая, въ непродолжительное время, можетъ произвести туже самую работу, какъ и вода, медленно входящая, сквозь сифоны у другихъ двухстворокъ. Чтобы оцѣнить справедливость такого заключенія, достаточно вспомнить слаборазвитыя, рыхлыя жабры гребешковъ, которыя, тѣмъ не менѣе, служатъ для окисленія крови, сравнительно, большой моллюски, почти постоянно
во
открывающей и закрывающей свою раковину, т.-е. постоянно впускающей въ нее массу свѣжей воды.
Органы чувствъ ракушника представляютъ сильное развитіе, по крайнѣй мѣрѣ — его щу-пальцы губные и мантійные. Первые, какъ извѣстно, являются длинными. Они могутъ вытягиваться и ракушникъ ощупываетъ ими всё, что приближается къ его раскрытой раковинѣ. Это вѣрные стражи, тотчасъ предупреждающіе его о всякой опасности: о приближающейся какой нибудь рыбкѣ, молоденькой зубаткѣ или объ всѣядномъ, тихо подкрадывающемся, ракѣ. Но къ этимъ стражамъ присоединяется еще цѣлый полкъ мелкихъ щупальцевъ, которые тѣсно покрываютъ всѣ края мантіи и животное тотчасъ же сжимаетъ раковину, какъ скоро что либо постороннее прикоснется къ нимъ.