Второй неоспоримый выводъ изъ этихъ данныхъ тотъ, что не только половина, но большинство формъ изъ этой фауны, именно 45 формъ изъ 63 принадлежатъ къ илоядникамъ, таковы всѣ губки, двустворки, асцидіи и многіе черви.
Двѣнадцать формъ принадлежатъ къ травоядникамъ. Но изъ нихъ одна только Littorina, которая, кромѣ фукусовъ, довольствуется нѣкоторыми водорослями, растущими на прибрежныхъ камняхъ, развивается въ большемъ количествѣ. Всѣ остальные Platipoda, вмѣстѣ съ вымираніемъ водорослей, также мало-по-малу вымираютъ или удаляются изъ глухаго угла и вотъ почему они встрѣчаются почти всѣ въ одиночку, въ разбросъ, въ этой мѣстности, неблагопріятной для ихъ жизни.
Изъ раковъ, кромѣ Copepoda, остаются тѣ формы, которыя способны питаться безразлично всякими остатками, а, въ случаѣ ихъ недостатка, не прочь даже кормиться иломъ и діатомовыми. Къ такимъ принадлежитъ Pisa, Опта, и оба Giammarida. Scyllarus, хищникъ, хватающій своими острыми крючками моллюсокъ и маленькихъ рыбокъ. Что касается Crangon—то эти рачки какъ мы видѣли, держатся на проточной водѣ, вблизи воротъ, въ Соловецкую бухту и только спорадически попадаются въ другихъ частяхъ бухты и вѣроятно въ тѣхъ мѣстахъ гдѣ есть текучая вода.
Разсматривая формы этой фауны, мы должны отдѣлить между ними тѣ, которыя дѣйствительно принадлежатъ къ ней, которыя плодятся и постоянно живутъ въ этихъ мѣстахъ, отъ тѣхъ, которыя попадаютъ сюда случайно, изъ сѣверной части бухты или Соловецкаго залива, попадаютъ еще въ молодости, ростутъ, приходятъ въ зрѣлость, но едва-ли оставляютъ, послѣ себ я приплодъ и вымираютъ безслѣдно.
Изъ губокъ, къ первымъ принадлежитъ Reniera, тогда какъ Rinalda попадается только случайно.
Изъ червей большинство формъ принадлежитъ этой фаунѣ и только три формы можно считать зашедшими сюда изъ другихъ областей. Это Amphiporus lactifloreus, Phylodoce trivittata и Phascolosoma margaritaceum.
Изъ двустворокъ Cardium islandieum составляетъ, вѣроятно, форму, которой прародители когда-то жили въ этой бухтѣ, на значительныхъ глубинахъ и оставили послѣ себя пустыя створки и обломки раковинъ, а теперь существуютъ, въ небольшомъ числѣ, ихъ оставшіеся, вымирающіе потомки.
Изъ асцидій, за исключеніемъ Molgula longicollis, которая вымираетъ или приспособляется къ новымъ условіямъ жизни, мы не найдемъ ни одной формы, которая принадлежала бы собственно видамъ глухой половины Соловецкой бухты. Это илоядники, которыя любятъ свѣжую, проточную, движущуюся воду—такъ необходимую для ихъ усиленнаго дыханія.
Итакъ, изъ 68 формъ этой фауны мы видимъ около половины — ей не принадлежащихъ и представляющихъ остатки жизни, при прежнихъ, давно уже исчезнувшихъ условіяхъ или состоящихъ изъ случайныхъ пришлецовъ, забредшихъ сюда изъ сосѣднихъ мѣстъ, постародавней, наслѣдственной привычки или случайно занесенныхъ вѣтрами и теченіями.
Большинство копеподъ составляетъ, какъ кажется, здѣсь осѣдлыя формы, но много видовъ являются изъ Соловецкаго залива несомыя теченіемъ приливовъ. То же можно сказать и о другихъ пелагическихъ формахъ. Изъ медузъ — ни одной формы не принадлежитъ глухому углу Соловецкой бухты и масса Sarsia, Bouguenvillia и Circe приносятся сюда изъ Соловецкаго залива или изъ сѣверной части бухты, точно такъ же, какъ молодые Circe и маленькіе ephira Суапеа arctica. Очень можетъ быть, что разъ занесенные въ глухую бухту, они уже не выходятъ изъ нее, достигаютъ здѣсь половой зрѣлости и оставляютъ приплодъ, даромъ погибающій.
Тоже самое случается съ немногими экземплярами Clio borealis, которые изрѣдка попадаются въ Лѣтней губѣ, занесенныя сюда приливомъ и попутнымъ вѣтромъ—вмѣстѣ съ Limacina arctica служащей имъ пищей. Наконецъ, въ рѣдкихъ случаяхъ, около протока изъ Соловецкаго залива можно встрѣтить немногіе мелкіе экземпляры Echscholtzia, которые всецѣло принадлежатъ этому заливу.
Итакъ, дѣйствительная фауна глухой части Соловецкой бухты состоитъ не болѣе, какъ изъ 30 формъ (не считая копеподъ), которыхъ потомство осуждено на медленное вымираніе, вслѣдствіе постояннаго медленнаго поднятія дна, обмеленія, недостатка въ свѣжей текучей водѣ и неизбѣжнаго ея опрѣсненія, отъ постояннаго притока прѣсной воды изъ ручьевъ и дока. Но природа всегда усиливаетъ энергію въ тѣхъ мѣстахъ и случаяхъ, гдѣ органическая жизнь готова погаснуть. Она одѣваетъ коконами и предохраняющими панцырями существа, застигнутыя засухой. Она снабдила илоядную фауну глухой бухты громадными складами питательнаго матеріала. И въ самомъ углу этого бассейна, почти у монастырскихъ стѣнъ, почти въ прѣсной водѣ, она заставила рости и роскошно развиваться энтороморфу, снабжающую кислородомъ этотъ маленькій уголокъ бассейна. Такъ всякое зло въ природѣ вызываетъ поправку, противудѣйствіе, приспособленіе или замѣну. Но въ этомъ дуализмѣ, органическая природа, тщетно трудится выставить противувѣсъ тѣмъ основнымъ, элементарнымъ стихійнымъ силамъ, которые производятъ измѣненіе рельефа и поднятіе суши изъ морскихъ водъ.