— Глюки, — пробормотал Ник и направился к днищу корабля, чтобы осмотреть целостность экранов. И тут под ногами у него завибрировало. Так обычно вздрагивают рельсы, когда вдалеке идет поезд. Вибрация усиливалась.
Рядом с кораблем словно открылся громадный люк — ледяная «крышка» многометровой толщины стала быстро подниматься в небо, а за ней из глубин выступила прозрачная труба, распространяющая тепло, вся в туманной дымке испарины. Внутри плескались крупные, метровой длины черви-многоножки с яркими плавниками, которые Ник поначалу принял за крылья. Червей было двое.
Ник попятился, когда существа синхронно вытянулись перед ним и начали странный танец. Покружившись некоторое время, один застыл на месте, другой юркнул вниз и исчез. Раздался звук, напоминающий рев реактивного двигателя, менявший тональность с низкой на пронзительно-высокую.
«Разговаривают», — сообразил Ник и пожалел о пропущенных занятиях по ксенобиологии. Все, что ему оставалось, — это приветственно поднять руки.
Внезапно прямо перед ним развернулась голограмма, на которой шел по воде голый мужчина. Вот он остановился, приблизилась крупным планом его ладонь, сжатая в кулак, стала гигантской. Кулак разжался, из него выскользнули крохотные многоножки, забились на воде, расплылись, размножились, человек помахал им рукой, нырнул и исчез.
— Что это значит? — вслух изумился Ник. — Хотите сказать, что предками червяков были люди? Предтечи?..
Потом ему показали червей, его самого, стоящего у трубы. Потом его же внутри трубы. Потом в освещенном пластиковом лабиринте, где повсюду черви. Они возводят его на пьедестал. Смотрят, не шевелясь. А он словно рассказывает им что-то жестами, как сурдопереводчик.
Ник пришел в восторг, догадавшись, что внутри могут жить сообразительные существа, которые помогут ему с топливом.
Червь, что исчез в глубине, внезапно выбрался на поверхность планеты и оказался у Ника прямо под ногами. Приглядевшись, тот сообразил, что червь-контактер одет во что-то вроде прозрачного гермокостюма. Червь приветливо зашевелил антеннами усиков, указывая ими направление — в прозрачный секционный шланг, опущенный на лед.
Шланг странным образом напоминал лифт. Едва Ник подошел вслед за провожатым к стенке, как в ней протаяло круглое отверстие с неровными краями. Ник коснулся рукой в металлокерамической перчатке краев — аккуратно закруглены, будто их прожгли в полиэтилене. Он втиснулся внутрь, пропустив семенящего бесчисленными ножками посланца, за спиной зашелестело — проем срастался. А потом Ник оказался в воде.
Провожатый сзади потрогал его ногу усиком, другим указывая вниз. Ник помотал головой, хотел жестами объяснить, что здесь нужен специальный костюм для глубоководного плавания, но не смог: побежавшие по телу волны парализовали ноги от ступни, затем поясницу, плечи, кисти рук. Ник мог лишь безмолвно наблюдать, как многоножка откуда-то из-под скафандра вытянула странную спираль, помахала ею, держа четырьмя лапками. Полупрозрачная штуковина ожила, обвилась вокруг Никова туловища и потащила вниз.
Становилось все темнее. Появились мерцающие существа, парящие в океане. Никто никуда не спешил. Похоже, здесь, внизу, никто ни на кого не охотился.
Паралич постепенно отступал! Ник попытался пошевелить пальцами правой руки — с трудом, но получилось. Он медленно обернулся, чтобы увидеть своего похитителя. Тот следовал за ним, блестя россыпью глазок.
Ник не понял, как оказался в норе, глубоко под поверхностью планеты. Стоп! В какой норе, если их в океан выпустили? Или эти… твари и подземные норы накопали, живут теперь в глубоководных городах?
— Приветливое отношение, чужой! — услышал Ник и повертел головой. Он лежал на полу без скафандра, а прямо перед ним стояли три червя и с интересом его рассматривали.
— Очень-очень приветливое, — поспешно заверил их Ник, думая, что, если его решат сварить, он ничего не сможет сделать.
— Значение «сварить»? — снова прозвучал вопрос в голове. Только тут Ник заметил, что к головам червей прикреплены крошечные приборчики с проводочками, ведущими к его голове. Ощупав голову, Ник обнаружил на ней нечто вроде тюбетейки. Ага, датчики.
— Вы залезли ко мне в голову? — спросил он, подумав, что надо бы контролировать мысли на всякий случай.