ЛЕФ 1923 № 3
I. Программа
Леф к бою!
Кто в Леф, кто по дрова[1].
Первые два NN Лефа, как мы и ожидали, вызвали необычайный подъем литературной промышленности.
Леф приветствует запылавшую дискуссию, нужную революции.
Леф на любое зачисление себя в покойники ответит крепким ого-го!..
Леф прочно фиксирует на себе интерес – озлобленный одних и товарищеский других.
Лучшее доказательство – диспут 3 июля в зале Консерватории. Зал переполнен.
600 человек молодежи ломают барьеры входа.
Сочувственная речь рабочего Суханова:
«Леф – могильщик буржуазного искусства».
Дружная поддержка Лефа молодняком.
Оппоненты беспомощны, срываются на отрицании самой возможности бытия пролетарской культуры.
А. В. Луначарский отмежевывается от этих утверждений.
Он же признает индустриализм Лефа огромным завоеванием.
Третий номер Лефа выходит под пристальными взорами ждущих – что ответит Леф.
На обстрел отвечаем частым огнем.
Мы твердо стоим на бетоне сочувствия тех, кому нужны поиски Лефа и продвижка искусства в гущу революционной работы.
Команда по Лефу:
Слева –
по одному –
начинай!
Брик. Сосновскому
«Правда» в N 113 отметила появление Лефа разносным фельетоном Сосновского. Мы ждали не этого.
Мы полагали, что имеем право, если не на доброжелательную, то все же серьезную оценку. У нас имеются на это достаточные основания.
Если редакция «Правды» сочла возможным отделаться от нас легковесным фельетоном, тем хуже, – не для нас, – нас от этого не убудет, – а для пролетарского культстроительства, которое, значит, все еще ведается лихими журналистами, с одинаковым рвением пишущими и о галоше, и о лампочке, и об ананасах, и о курах и о Лефе, – забывая, что такая чрезмерная универсальность непременно идет в ущерб знанию дела.
Теперь Сосновскому. – Отвечать ему нельзя. На такого сорта выпады не отвечают. Их можно лишь отметить. Что мы и делаем.
1. Вы говорите неправду, Сосновский, утверждая, что ничего не знаете о нашей революционной работе. Вы ее знаете. Поэтому нечего генеральски окрикивать – «эти еще откуда».
2. Вы демагогически подсмеиваетесь над «непонятными» згараамба, барчумба и др. В Лефе есть статьи Винокура и Арватова, где вся эта «непонятность» объяснена и разжевана.
3. Вы сознательно наивничаете, сопоставляя «дай на май» с «дай на чай». Вы прекрасно понимаете, что просить на чай у барина и брать рупь у своего товарища рабочего не одно и то же.
4. Вы неосторожно подозреваете политическую благонадежность Терентьева, Крученых и Зданевича. Простой справки достаточно, чтобы убедиться в противном.
5. А покрикивать на Маяковского и Винокура, истолковывая их отказ от избитой фразеологии, как отказ от самих понятий – или элементарная безграмотность, или же просто…
6. Вы позволяете себе, называя Лефов ловкачами, кивать на ЦЖО и Госторг; т.-е. сравнивать их с ворами и взяточниками.
Легче на поворотах, Сосновский!
7. В заключенье вы обрушиваетесь на Госиздат, – как смели издать Леф? Значит Леф издавать нельзя? а юбилейный сборник Собинову можно? Почему? Не потому ли, что
«прочитав внимательно список изгрызываемых Лефом, я нашел там и себя». («Правда» N 113).
Не потому ли, что Собинов нежно ласкает ваши ушки, а Леф совсем наоборот?
Довольно, Сосновский! Так просто вам от Лефа не отгрызться. Ваш фельетончик может расчитывать на минутный бум только среди людей не читавших Лефа.
И еще. Вспомните судьбу своей статейки «Довольно Маяковщины». Вы бы сейчас охотно от нее отказались.
Терентьев. Открытое письмо
В N 113 газеты Правда, в статье «Желтая кофта из советского ситца» гр. Сосновский осведомляет читателей в том, что мы, – Зданевич, Крученых и Терентьев, «метались от красной армии».
Это неверно: 1) Зданевич уехал из Тифлиса в Париж при меньшевиках и за полтора года до их исчезновения, Крученых «метнулся» из Тифлиса не от, а на встречу красной армии (Баку). 3) Тереньтьев ездил в Константинополь с советским паспортом, при чем до от'езда и по возвращении из заграницы работал в красной армии в качестве художника и литератора.
Полагаю, что к фактам, которые на местах (Баку – Тифлис) хорошо всем известны, следовало бы подходить сотруднику центральной прессы более серьезно и не увлекаться до степени клеветы лозунгом – «бей футуристов».
Это же письмо отправлено мною в редакции: «Известий», «Лефа» и «Крысодава».
Терентьев.
1 июня 1923 г. Москва.