— Вы Ричер? — Ричер кивнул. — Заходите.
Прихожая была темная, обшита деревянными панелями, вполне изысканная. На стенах — масляная живопись. Впереди лестница, верх ее терялся в сумраке. Вокруг — закрытые двери. Персидский ковер. Сбоку стояла вешалка. Ричер снял свою парку и повесил на свободный крюк. Женщина сказала:
— Миссис Солтер в библиотеке. Идите за мной.
Ричер следом за ней подошел к двери слева. Женщина постучалась и вошла. Библиотека представляла собой большую комнату с камином и стеклянной дверью в сад. Все остальное занимали полки с книгами, тысячами книг. Перед стеклянной дверью сидела еще одна женщина-полицейский и смотрела на улицу. Она оглянулась, напарница кивнула ей, и она снова стала смотреть в стекло. В кресле сидела женщина постарше. Очевидно, миссис Солтер. Она посмотрела на Ричера и вежливо улыбнулась.
— Я как раз собиралась обедать, — сказала она. — Не составите компанию?
12.55. Осталось тридцать девять часов.
Джанет Солтер готовила обед, а Ричер сидел на кухне и наблюдал за ней. Представление о миссис Солтер, которое он составил со слов Питерсона, не совпадало с тем, что он увидел. Да, ей было за семьдесят, седая, но при этом в ее манере держаться проглядывал аристократизм. И Ричер усомнился, что она действительно чья-то бабушка. Дом выглядел так, как будто детская нога не ступала здесь по меньшей мере пятьдесят лет.
— Вы тоже из этого злополучного автобуса, — сказала хозяйка. — Я вызвалась принять людей. В доме много места, но начальник полиции и слышать об этом не хотел. Ввиду обстоятельств.
— Думаю, он поступил разумно.
— Потому что лишние люди в доме осложнили бы работу его подчиненных?
— Нет, потому что лишние люди могли бы тоже пострадать при нападении.
— Что ж, откровенный ответ. Говорят, вы специалист. Вы были, насколько я поняла, командиром элитного подразделения?
— Какое-то время.
— Как вы думаете, я правильно или глупо поступила, согласившись дать показания в суде?
— Как сказать. Если вы видели достаточно, чтобы его осудили, тогда, я думаю, вы поступили правильно. Но если то, что вы видели, не убедит суд, тогда, наверное, это напрасный риск.
— Все, кто занимается этим делом, уверяют меня, что моих показаний будет достаточно. Я видела разговор. Я видела, как проверяли товар. Видела, как пересчитывали и отдавали деньги.
— С какого расстояния?
— Ярдов с двадцати.
— Через окно?
— Да, из ресторана.
— Они находились прямо перед окнами?
— Да.
— Время?
— Это было вечером.
— Место было освещено?
— Ярко.
— Что за товар?
— Прямоугольный брикет белого порошка в вощеной бумаге. Бумага слегка пожелтела от старости. На ней был печатный рисунок — корона с тремя зубцами, и на конце каждого — шарик.
— По-моему, вы будете великолепным свидетелем.
Она перенесла еду на стол. Это был салат из зелени и овощей, с консервированным тунцом и крутыми яйцами. Ричер спросил:
— Сколько еще людей было в ресторане?
— Пятеро и официантка.
— Кто-нибудь из них видел, что там делалось?
— Думаю, все видели, но потом стали говорить, что нет. У нас боятся тех людей, которые поселились западнее города. Они ни на кого не нападали, но от них исходит какая-то угроза.
— Вы помните, как там строили военную базу?
Джанет Солтер покачала головой:
— В это время я уезжала учиться.
— Говорят, ее строили не один месяц, наверняка дольше семестра. Вы ничего не слышали, когда возвращались в Болтон?
— Я училась в Европе. Дорога была дорогая — я не приезжала на каникулы. И вообще вернулась только через тридцать лет.
— А где в Европе?
— В Англии, в Оксфордском университете.
Ричер молчал.
— Вы удивлены? — спросила Джанет Солтер.
Он пожал плечами:
— Питерсон сказал, что вы были учительницей и библиотекарем. Я, наверное, представлял себе местную школу.
— Мистер Питерсон как истинный житель Южной Дакоты не выносит пышнословия. К тому же он прав. Я преподавала и была библиотекарем. Я была профессором библиотечного дела в Оксфорде, а затем помощницей директора Бодлианской библиотеки. Потом вернулась в Америку и заведовала Йельской библиотекой, а потом вышла на пенсию и вернулась в Болтон. — Джанет Солтер сменила тему: — Я знаю о плане на случай чрезвычайного происшествия в тюрьме.
— Мне сказали, он еще ни разу не был приведен в действие.