— Да?
— Пожалуйста, Аманду.
Раздался щелчок, шелест и гудок другого тона. Затем голос — теплый, хрипловатый, с придыханием.
— Вы меня достали.
— Я?
— Как будто мне заняться больше нечем. Вашего участка в пяти милях от Болтона нет в министерском регистре.
— И не должно быть. Он заброшен. Может, его вообще не использовали. Полицейские говорят, что там общественные земли.
— Я проверила записи за пятьдесят лет, но о передаче его кому-либо нигде не сказано.
— Значит, он может быть еще наш.
— В таком случае мы должны были бы платить за него. За инспекцию дважды в год и за содержание. Записей о расходах нет.
— Что-то должно быть, — сказал Ричер.
— Отсутствие записей может означать, что участок в другом списке. То есть это секретный объект.
— Насколько он может быть секретным?
— Вначале был секретный. Теперь — брошен. Если вам в самом деле надо знать, я займусь раскопками. Но в обмен. — Тепло, хрипловато, с придыханием, доверительно. — Я хочу знать, как появилась вмятина на столе.
— У вас на это нет времени. У вас много работы.
— Сейчас я болтаюсь без дела. Жду звонка.
— Что-то интересное? Расскажите мне.
— Так не пойдет. Сначала вы мне расскажете.
— Добудьте мне то, что нужно, и тогда я расскажу.
— С вами трудно торговаться. Ну, хотя бы намекните.
— Ладно, — сказал Ричер. — Это был бригадный генерал.
Платон решил поужинать раньше обычного и зашел на кухню. Он любил время от времени так делать. Этим он демонстрировал солидарность со своей прислугой, но получалось всегда по-феодальному. Люди кланялись, суетились и краснели. Возможно, потому, что боялись его. Он заказал холодную закуску и горячее, взял из холодильника пиво и отправился в малую столовую на дворе. Там он вынул мобильный и позвонил на обнесенную стеной городскую виллу в ста милях от его дома. Он спросил:
— Как наши дела в Южной Дакоте?
— С адвокатом улажено шесть часов назад.
— А со свидетелем?
— Скоро.
Платон почувствовал, как к вискам хлынула кровь. Он сказал:
— Позвони ему и скажи, что дело со свидетелем не терпит.
— Позвоню, — ответил человек из города.
Платон отключился и позвонил на аэродром. Он приказал подготовить самолет, чтобы он мог вылететь в любую минуту. В полетном плане будет указана Канада, но это — для отвода глаз. На самом деле маршрут — тысяча семьсот миль туда и тысяча семьсот миль обратно. С дозаправкой перед возвращением.
Потом он набрал третий номер. Нужно, чтобы с ним полетели шесть человек. Хороших, но не настолько хороших, чтобы их жалко было оставить там.
Ричер сидел в пустой оперативной комнате и смотрел в окно. Шел снег. Небо было темное. Двенадцать тысяч окрестных душ сидели по домам, смотрели телевизор. На севере бурлила тюрьма. На западе байкеры затевали неизвестно что. И где-то неведомый стрелок готовился ко второму выстрелу.
Вошел Питерсон. Ричер сказал, что его человек поискал записи об этом старом военном объекте и ничего не нашел.
— Есть только один способ выяснить, что там, — сказал Ричер. — Разведка.
— Хотите, чтобы мы туда съездили?
— Нет, я поеду один, — сказал Ричер. — Скажу, что я из армии. Инспектирую имущество.
— Когда вы хотите поехать? — спросил Питерсон.
— В темноте бессмысленно. Скажем, завтра, как рассветет.
Питерсон сказал, что в полиции есть свободная машина без опознавательных знаков. Ричер может ею воспользоваться. Светает между семью и восемью утра.
— Я отвезу вас домой, — сказал Питерсон. — Вам надо отдохнуть.
Ричер помотал головой:
— Нет, отвезите меня к Джанет Солтер. У нее есть свободные комнаты. Она сказала мне, что предлагала поселить людей после аварии. Потом сказала, что знает о плане на случай кризиса в тюрьме. Это была зашифрованная просьба. Она хочет, чтобы кто-то был в доме, когда завоет сирена.
Питерсон кивнул. Он начал было что-то говорить, но осекся:
— Я хотел сказать, что привезу ваши вещи. Но у вас их нет.
— Поблагодарите от меня Ким за гостеприимство.
Снег валил по-прежнему, но дорога от полиции до дома Джанет Солтер была проходима. Когда Питерсон высадил Ричера, тот поднялся на террасу и позвонил в дверь. Дверь открылась. Полицейские поменялись местами. Ему открыла та, которая сидела у окна в библиотеке. Начеку, но не напряжена.
Ричер повесил куртку и направился в библиотеку. Джанет Солтер сидела все в том же кресле. Другая полицейская сидела позади нее и смотрела в окно. Занавески были раздвинуты. Джанет Солтер сказала: