Ричер опять хотел показать, но тут из другой вентиляционной трубы, прямо рядом с ним, выпал шланг с латунной муфтой на конце. Потом послышались шаги наверху. Кто-то спускался. Скоро начнут заправлять. Платон повторил вопрос:
— Где ювелирка?
Ричер не ответил. Он рассчитывал время. Двести восемьдесят ступеней. От двух до трех минут до того, как спустится заправщик. Двух-трех минут должно хватить.
— Где ювелирка? — снова спросил Платон.
— Сам найдешь.
Платон улыбнулся. Проворный и ловкий, он бросился к Ричеру и хотел пнуть его в бок. Ричер, сидя, отбил ногу Платона; тот попятился, потеряв равновесие, а он встал на колени, поднялся и кинулся за ним. И сильно ударился головой о потолок, ободрал кулаки и снова упал на колени. Платон устоял на ногах, подскочил к нему и с силой ударил ногой по ребрам на спине. У Ричера кровь текла по костяшкам пальцев, и он чувствовал, что кожа на голове распорота. Платон взялся за автомат и сказал:
— У тебя была одна попытка. Ты ее использовал. Где вещи?
Ричер нашел лучом фонаря нужный коридор. Платон бодро направился туда и крикнул:
— Тащи мешки.
Ричер взял упаковку с мешками и поплелся за Платоном — согнутый, колченогий, униженный.
Платон стал водить лучом фонаря по золоту, серебру и платине, потом по бриллиантам, рубинам, изумрудам и картинам.
— Начинай складывать в мешки. Но сперва покажи, где порошок.
Ричер провел его в третий из трех туннелей с метедрином. Брикеты — по десять в высоту и по десять стопок в глубину — сплошной стенкой.
Шаги на лестнице стали громче. Заправщик спешил.
— Возьмем отсюда, сколько влезет в самолет, — сказал Платон.
— Я думал, ты продал это русскому. И хочешь забрать?
Платон рассмеялся:
— Ты убил для меня троих и огорчаешься, что я краду?
— Я предпочел бы, чтобы ты держал слово.
— Почему?
— Не хочу, чтобы с дочерью что-то случилось.
Позади послышался последний гулкий шаг по стальной лестнице и первый тихий шаг по бетонному полу. Они обернулись и увидели мексиканца. В руке у него был фонарь. Он нашел конец шланга, поднял и спросил по-испански, где цистерна с керосином. Ричер дождался, когда Платон переведет вопрос, потом показал фонарем нужный коридор. Мексиканец ушел туда, волоча шланг.
— Давай складывай ювелирку, — сказал Платон.
Ричер оставил его любоваться товаром, а подручный Платона уже заканчивал работу у самодельной цистерны. Латунную муфту шланга он подсоединил к патрубку в торце цистерны и открыл кран. Ричер услышал, как керосин потек в шланг. Мексиканец, пригнувшись, дошел до лестницы и полез наверх. Ричер скрылся в коридоре, дальнем от тех, где был метедрин и драгоценности.
«Сделайте». Сделайте, и станете безумно богатыми, и живите счастливо, окруженные почтением всего вашего круга. Они будут теми, кто убрал Платона. Святыми. Героями.
Мексиканец, летевший на месте 4А, посмотрел на того, который летел на месте 4В. Сейчас им предстояло действовать.
Остальные трое работали в самолете. Открывали двери, спускали лесенки. Готовились передавать подземный товар по цепочке, втаскивать его в самолет и складывать в бывшем эконом-классе.
4А взял на плечо конец второго шланга. 4В нажал выключатель, и катушка стала разматываться.
3.44. Осталось одиннадцать минут.
Ричер услышал, что Платон возвращается из коридора в центральную камеру. Сам он сидел на полу в первом кольцевом туннеле. Он назвал его про себя кольцом В, как у Пентагона в миниатюре. Центральная камера была кольцом А. Потом шло кольцо В, потом кольцо С и наружное — кольцо D. Все частично соединены восемью радиальными коридорами. В общей сложности больше тысячи семисот футов туннелей. Двадцать четыре пересечения. Двенадцать поворотов налево без определенной системы и двенадцать направо. Лабиринт. Ричер был здесь раньше, а Платон не был.
Платон позвал:
— Холланд!
Голос разнесся по всему подземелью. Ричер выжидал.
— Холланд! Иди сюда! Помни, я изуродую твою дочь.
Ричер ничего не сказал.
— Холланд!
Ричер не отзывался. Пять секунд. Десять.
— Холланд! Где ты?
Ричер повернулся лицом к вогнутому бетону и сказал:
— Холланд мертв. — Звук его голоса прокатился по коридорам и вернулся, тихий, но полный угрозы.
Ричер услышал, как зашаркали ноги Платона по бетонному полу. Он пытался определить, откуда идет голос. Шаги смолкли, и он крикнул: