Выбрать главу

Ловокъ коряцкій витязь, дѣйствительно, сталъ уставать отецъ. Захотѣть къ ребенку, перешелъ дорогу, бросилъ взглядъ на ребенка. Мальчикъ выстрѣлилъ вдоль лба, прорѣзалъ кожу лба, лицо коряка залилось кровью. Сѣлъ на землѣ, говоритъ: «Ка́ко![74] Значитъ ты́ — стадо-отниматель, олене-возвратитель! Вотъ слабый ребенокъ въ помощникахъ. Мы такъ не бываемъ. Съ дѣтьми вмѣстѣ вы сильны!» Они сѣли вмѣстѣ. Раненый придерживаетъ лобъ ножомъ[75]. — «Ка́ко! — говоритъ отецъ, — снова насильника будущаго создалъ я, будущаго грабителя у всѣхъ людей создалъ, слѣдовательно, я хорошъ!»[76] — «Но вѣдь мы боролись! — говорить корякъ. — Вы ухо́дите. Торопитесь! Я васъ задерживаю. Ну же!..»[77].

Тотъ по его слову закололъ его копьемъ. — «Теперь перестанете драться, ибо только я одинъ былъ сильный человѣкъ!» — говоритъ предъ смертью корякъ. Ушли домой, пришли. Женщина сидитъ одна. На утро осмотрѣли стадо, совершили голую убивку. Опять откочевали, остановились близко. Окончивъ кочеваніе, стали ѣсть. Только-что поѣли, собачка стала взлаивать. Они раздѣты, разуты, одежда развѣшана; сидятъ нагіе. Свѣтло на дворѣ отъ мѣсяца, какъ днемъ. Схватилъ одежду, быстро одѣлся. Жена говоритъ: «Быстро посмотрю! ты сиди!» — «Нѣтъ, не нужно! — Я самъ!» — Она настаиваетъ. — «Нѣтъ, не нужно! Самъ!» Ребенокъ говоритъ: — «Или я!» — «Не нужно! Не нужно! Пусть я!» Пересталъ торопиться. Медленно выворачиваетъ обувь. Одѣлся, вышелъ. Съ дороги несется звонъ колокольчиковъ[78]. Кто-то ѣдетъ. Вошелъ въ пологъ, легъ. Говоритъ (жена). — «А что?» — «Да, правда, звонъ. Движется!..» — «Почему же легъ?» — «Еще далеко!» — Стадо пробѣжало, испуганное. Вышелъ. Одинъ ѣздокъ на оленяхъ уже пробѣгаетъ мимо шатра. Сильные олени, сильный коряцкій витязь.

Говоритъ (хозяинъ). — «А что?» — «Ы!» — «Ты одинъ?» — «Многіе движутся!» — «Что станемъ дѣлать?» — «Не знаю! Посмотримъ!»[79] — «Не будешь-ли ждать товарищей?» — «Пусть ихъ! Но только я безъ панцыря!»[80]. — «Ну, подожди лучше!» — «Нѣтъ, пусть и такъ!» — «Да, вѣдь ты съ голой кожей! Лучше ужъ подожди!» — «Зачѣмъ буду ждать? Плохіе то люди! Лучше не ожидая!.. Ну, поскорѣе!» — «Ну, что-жъ, согласенъ!» Досталъ лукъ изъ шатра, изъ потайнаго мѣста вынулъ. Жена смотритъ. Предъ дверью прямо виднѣется корякъ — отъ мѣсяца свѣтло, какъ днемъ. Густой лѣсъ. Побѣжалъ человѣкъ сквозь лѣсъ, добѣжалъ до края, нашелъ дуплистое дерево, сталь сзади. Дерево весьма толстое: тѣла его не видно изъ-за дерева. — «А что, — кричитъ ча́wчу. — Ты такъ будешь?» — «Ы!» — «Тебѣ такъ удобно?» — «Ы!» — Натянулъ ч́аwчу лукъ, выстрѣлилъ стрѣлою, пробилъ и дерево и коряка насквозь. Стали подъѣзжать задніе коряки. Жена говоритъ — «Вотъ шумятъ ѣдущіе!» — «Пусть ихъ!» — Даже не выходитъ изъ полога, возгордился духомъ, сталъ великоуменъ. Увидѣли подъѣхавшіе на оленяхъ пустыя санки и оленей, привязанныхъ у лиственницы. Одинъ пошелъ по слѣду, отыскалъ и дерево, и убитаго. — «Лучше уѣдемъ!» — «Отчего?» — «Пожалуй, худо будетъ!» — «А что?» — «Дерево въ щепы, человѣка насквозь!» — «Уѣдемъ, уѣдемъ!» — «Я говорилъ, что не нужно выходить! Посмотрятъ и сами уѣдутъ. Давай спать!..»

Пришелъ въ страну тетокъ, тамъ жилъ, много лѣтъ прошло. Состарился, а сынъ его выросъ и также сталъ э́рмэчэномъ. Говоритъ отцу: — «Нѣтъ лука!» Отецъ даетъ свой. — «Это ребячій лукъ! О, безъ лука!» Отцовскій лукъ дернулъ, переломилъ пополамъ. — «О, безъ лука!» Морской силачъ послалъ свой лукъ по оленнымъ жительствамъ. — «Хвастаютъ передъ нами ча́wчу силою. Пусть же натянутъ этотъ лукъ!» Послалъ также и рыпйо[81]: большую суму табаку[82]. Возятъ и лукъ, и суму отъ жительства къ жительству. Три человѣка несутъ, одинъ несетъ лукъ, другой несетъ тулъ, третій суму. Всѣ люди жаждутъ табаку, ибо это большое богатство, но тянутъ и не могутъ (натянуть). Слишкомъ великъ. Жаждутъ хоть одной жвачки[83], просятъ, — не даютъ; ибо только, когда натянутъ лукъ, тогда и вскроютъ суму съ табакомъ. Пять братьевъ, пять силачей, пять богатыхъ оленями народо-обидчиковъ, собрались вмѣстѣ, шестой шатеръ человѣка, не имѣющаго лукъ. Носители морского лука пришли, вошли въ передній бычаче огромный домъ къ старшему брату. Всѣ по-очереди хотятъ натягивать. Старшій упершись пятками, шевельнулъ тетиву. У безлукаго человѣка есть жена, отецъ его старъ. — «Какой силачъ!» говорятъ люди, (глядя на натягивающаго). Безлукаго человѣка нѣтъ дома. Старикъ со снохой стоятъ и смотрятъ. — «Вотъ онъ не смогъ!» говоритъ ему сноха — «Ну-ка ты! Или ты не сможешь?» — «Я старикъ! — говоритъ, — не нужно! Пусть молодые пробуютъ. Я зачѣмъ стану пытаться. Развѣ это орудіе прислали для меня? Я теперь состарился!..» Говоритъ женщина пяти братьямъ. — «Не можете?» — «Ы!» — «Вотъ бы моему мужу!» — «Не пустословь! — говоритъ эрмэчэнъ. — Развѣ онъ натянетъ? Негодяй!.. Не пустословь!!..» Женщина толкнула суму и покатила къ своему дому, ничего не отвѣчая. Всѣ молча смотрятъ. Безлукій былъ при оленяхъ. Было начало зимы, ибо осень миновала, пока лукъ странствовалъ между жителями и дошелъ сюда. Притащивъ домой суму, пошла снова, лукъ и сбрую принесла. Суму положила у стѣны, лукъ на крышу полога. Придя, вскрыла суму, дала свекру и свекрови по жвачкѣ, хотя лукъ еще не тянули. Носители лука молча смотрятъ. Спустя немного пришелъ пастухъ. Желѣзную стрѣлу достали, величиной стрѣла съ оленью палицу[84]. Лукъ же крѣпокъ и плотенъ. За крышу полога выдается подставка на рогахъ лука. Пастухъ вошелъ. — «А, говоритъ, — главные гости пріѣхали!» — «Ы». — Отецъ на дворѣ ходитъ взадъ и впередъ, во время хожденія вокругъ, говоритъ: — «Что за дитя! Диво!» Жена на встрѣчу мужу тоже достала жвачку. Ѣдятъ мясо, конецъ лука выглядываетъ надъ пологомъ. Ѣстъ, а самъ поглядываетъ на этотъ лукъ, радуется, почти смѣется. Утренняя заря. Поѣвши, не отдохнувши, говоритъ женѣ: — «Что же? Дай!» — Женщина отвѣчаетъ — «Что же, подамъ!» Отецъ ходитъ внѣ шатра взадъ, впередъ объ одномъ рукавѣ[85], говоритъ — «Диво, диво! Что за дитя?» Подала, взялъ. Смотритъ, разсматриваетъ, говоритъ: — «Какъ разъ по мнѣ!» Отецъ смотритъ издали, сквозь входъ. Говоритъ женѣ: — «Поди, позови сосѣдей!» Позвала, вернулась. — «Ну, что же они?» — «Торопятся! Придутъ!» Сынъ держитъ лукъ. Старикъ немного усмѣхается… Не отдаетъ, такъ и держитъ лукъ. — «Ну, что же? Будемъ торопиться!» Носители лука говорятъ: — «Ка́ко! Вотъ диво!» Отецъ говоритъ: — «Если торопишься, попробуй пока не взачетъ!» — «Но я хочу, чтобы они на меня посмотрѣли, ибо они называли меня безсильнымъ!» Старикъ говоритъ: — «Что же, и они успѣютъ посмотрѣть!» — «Ладно!» говоритъ. Сердце у него припрыгиваетъ. Взялъ, потянулъ тетиву двумя перстами, вытянулъ чуть не до конца. Взадъ и впередъ спинка (лука) гнется, словно сырое дерево. Отпустилъ. Тетива только брякнула: «Дэн!!..» Смотрящіе удивляются. Отецъ убѣжалъ на другой конецъ шатра, при уходѣ только и говоритъ: — «Что за дитя! Что за дитя!» Пришли сосѣди, старшій э́рмэчэнъ впереди. Безлукій сѣлъ поперекъ входа, держитъ лукъ въ рукахъ. — «Зачѣмъ же гостей передъ входомъ ты держишь?» — «Однако, по-видимому, вы не могли натянуть?» — «Какъ же мы сдѣлаемъ это? Зачѣмъ привезли такой лукъ?» — «Да!.. А я вотъ говорю: Это лукъ, такъ лукъ!» — «Ты потяни-ка! Какъ у тебя будетъ!..» — «Ну, что же!.. Попытаюсь!» Говоритъ женѣ: — «Достань желѣзную стрѣлу!» Она принесла стрѣлу, подобную оленьей палицѣ. Далеко-далеко впереди была мерзлая кочка, слишкомъ далеко впереди. Говоритъ безлукій носителю лука: — «Попробуемъ хоть въ ту кочку!» Другіе говорятъ — «Пожалуй! Только бы посмотрѣть, какъ далеко долетитъ стрѣла!» Луконосецъ говоритъ — «Твой умъ!» Всталъ на колѣно, выстрѣлилъ въ кочку. Вытянулъ тетиву во всю длину стрѣлы и перетянулъ еще дальше… Отецъ смотритъ, весь десны[86], по временамъ поглядываетъ и на зрителей. Кочка едва виднѣется, чуть возвышается надъ снѣгомъ — такъ далеко, однако, она очень велика вблизи. Наконецъ, витязь спустилъ стрѣлу. Дотянулъ тетиву до плеча, тогда спустилъ лукъ. Какъ только спустилъ, кочка тотчасъ же подскочила; ибо истинно быстро стрѣляющій лукъ привезенъ съ моря; далеко за кочкой (стрѣла) скользнула по снѣгу. Словно дымъ надъ слѣдомъ. Взбитый снѣгъ долго не садится. Держитъ лукъ, тетива звенитъ, какъ колоколъ, не хочетъ умолкнуть.

вернуться

74

Ка́ко — выражаетъ сильное изумленіе.

вернуться

75

Обычное средство для остановки кровотеченія.

вернуться

76

Въ словахъ коряко заключается косвенный укоръ, который чукотскимъ витяземъ опровергается.

вернуться

77

Въ чукотскихъ преданіяхъ раненый или побѣжденный воинъ, обыкновенно проситъ у побѣдителя свой coup de grace. Побѣжденному витязю безславно уйти живымъ съ поля битвы.

вернуться

78

Привязываніе мѣднаго колокольчика къ спинкѣ ѣздовой нарты считается щегольствомъ.

вернуться

79

Лаконичность разговоровъ предъ битвой, также у больнаго предъ смертью, считается признакомъ высшей доблести.

вернуться

80

Чукотско-коряцкій панцырь дѣлался изъ кожи лахтака или моржа, также изъ древесной коры. Впрочемъ преданія упоминаютъ и объ желѣзныхъ панцыряхъ чукотскихъ воиновъ, сдѣланныхъ изъ широкихъ желѣзныхъ бляхъ, нашитыхъ на плотную кожу. Въ Этнографическомъ Музеѣ И. Р. А. Н. имѣются образцы того и другого панцыря.

вернуться

81

Рыпйо́ — призъ, собственно воткнутое. На чукотскихъ скачкахъ и состязаніяхъ призъ кладется у основанія ивовой вѣтви, воткнутой въ снѣгъ. Легкіе предметы, вродѣ лисьей или песцовой шкурки, укрѣпляются въ вершинѣ вѣтви.

вернуться

82

Въ чукотско-русской торговлѣ имѣетъ обращеніе малая сума табаку вѣсомъ въ 1 пудъ и большая сума вѣсомъ въ три пуда, которая называется также побочень (эмтэ́каl), ибо она составляетъ одинъ изъ парныхъ вьюковъ обычнаго конскаго груза.

вернуться

83

Жеваніе табаку распространено между чукчами никакъ не менѣе, чѣмъ куреніе.

вернуться

84

Чікіl — толстая палица изъ лиственнаго дерева, употребляется при обученіи упряжныхъ оленей. Чікіl привязываютъ къ короткому недоуздку и сильно дергаютъ за него обѣими руками, заставляя животное поворачиваться въ ту или иную сторону.

вернуться

85

Изъ народа Айвановъ.

вернуться

86

Ам-ры́ннама — равносильно нашему — оскаливъ зубы; широко усмѣхаясь.