Выбрать главу
́ вытащили. Потомъ походилъ по двору и нашелъ, гдѣ соколъ златогривой, и его достали. — Ну, сто ребятушки, мои сотоварищи, намѣреніе было украсти эти три вещи, — мы ихъ достали. А какъ же мы должны такъ ѣхать? У короля во дворѣ погуляли, а у самова не побували. Ну, — говоритъ, — вы ребятушки меня здѣсь подождите, а я схожу къ королю, что онъ, — говоритъ, — дѣлатъ, чѣмъ заниматся? И пошелъ по всѣмъ заламъ, послѣдній кабанетъ пришелъ: въ сторонѣ спальня. Само у дверей свѣтъ горитъ; само у дверей сидитъ сказельникъ сказку сказывать королю, въ тотъ разъ само угодилъ. Тотъ разъ, значитъ, сказельникъ хотѣлъ скричеть, не успѣлъ скричеть, онъ тотъ разъ щелкнулъ его въ лобъ и убилъ его сразу. Сидѣлъ сказельникъ на сохвѣ, онъ сейчасъ сказельника подъ сохву; на то мѣсто сялъ самъ. Тотъ разъ, значитъ, король уснываетъ, вдругъ какъ тамъ что сселкнуло, онъ пробуждается. — Чего, — говоритъ, — ты не сказываешь? Ты берошь плату. — Да что, — говоритъ, — ваше царское величество вы заснули, я, — говоритъ, — замолчелъ. Што, — говоритъ, — ваше корольское величество, я вамъ новую сказку скажу. — Ну, сказывай! — Ладно. — И сталъ онъ сказывать про себа самъ, какъ пріѣхалъ, какъ министръ булъ, какъ вещи укралъ, всѣ сказыватъ, а король дремлетъ, ему всѣ не въ память. Наконецъ това́ король крѣпко уснулъ, онъ вышелъ, пришелъ своимъ сотоварищамъ, пріѣхалъ своимъ шатрамъ. Шатры скатали, склали на лошадей, тамъ побѣжали своему королю и эти вещи у нихъ съ собой. По утру король всѣ въ городу стали, хватилися, западни всѣ вырытыя и вещи нѣту. Сто будемъ дѣлать? Король опять весь свой совѣтъ собралъ, что Памфилъ эти три вещи укралъ. Войско послать, — страженіе делать, только. — Этотъ министръ говоритъ: — Нѣтъ, ваше царское величество, напишите лучше почту королю индѣйскому, что вотъ дескать вашъ человѣкъ мои вещи укралъ, пустъ предоставитъ; а если не предоставитъ, тогда можно страженіе дѣлать. — Сейчасъ король, значитъ, на его мнѣніе опять дался, сейчасъ почту написалъ, направлятъ. Король индѣйскій получилъ почту. — Твои люди ѣздили, вещи обратить! а если не обратите, то стражаться будемъ. Принялъ почту и читаетъ. Тотъ разъ Памфила не былъ. Вдругъ является, входитъ въ его кабонетъ. — Да что, — говоритъ, — ваше царское величество, что это читаешь? — Да вотъ, — говоритъ, — что послано отъ короля протуральскаго, посмотрите, что написано. — Взялъ съ его руки, осмотрѣлъ бумагу. Сейчасъ на той бумагѣ на оборотѣ отписывается: — Моего короля не задѣвай, онъ не причемъ. Я у твоего короля булъ, самъ ѣздилъ, самъ укралъ три вещи, самъ буду, съ тобой расплачуся. Только не назначилъ, которо врэма ему быть, какой день. Тотъ, значитъ, обращается назадъ. Значитъ, король запечалился. — Ахъ, — говоритъ, — Памфилъ, теперь ты поѣдешь, живъ не будешь; а возьми лучше нѣсколько тысячъ войска. — А не нужно, ваше царское величество; попустому избить. Которые мы ѣздили, тѣ же самые мы и поѣдемъ. — День сподоблялись, и другой и третий, выѣхали, поѣхали къ этому королю протуральскому, гдѣ они первый разъ останавливались саду; томъ же мѣстѣ остановилися. Нихто ихъ не видалъ и не слыхалъ, вечеромъ поздно тоже и разставили тринадцать шатровъ бѣлыхъ полотняныхъ. По утру король стаетъ, выходитъ до вѣтру, смотритъ черезъ заплотъ, опять усомнился; хто такіе? Царь-ли царевичъ, король-ли королевичъ, или сильные могучіе богатыри, или изъ какихъ земель грозный посолъ, или на моихъ дочерей свататься? Приходитъ этотъ министръ, на него же опять натакался. Спрашиваетъ: — Чего министръ, почего пришелъ? — Отвѣчаетъ: — Король протуральскій осмѣляется спросить, кто вы таки: — Царь-ли царевичъ, король-ли королевичъ или сильные могучіе богатыри, или изъ какихъ земель грозный посолъ, если на моихъ дочерей свататься? Какъ обяснялся, сейчасъ Памфилъ его въ щеку и въ другую. Кланяйся, министръ, своему королю дураку: я ни царь ни царевичъ, ни король ни королевичъ, ни сильный посолъ на его дочерей свататься. Я тотъ самый сущій Памфилъ, что три вещи укралъ, пріѣхалъ эттэка́ съ тобой расплатиться. — Вотъ какъ похвастыватъ. Ушелъ, своему королю, обяснился: — Что, — говоритъ, — я тотъ самый сущий Памфилъ, который три вещи укралъ. — Что же дѣлать, что же дѣлать, что же дѣлать? — Стали совѣтувать, стали совѣтувать, стали совѣтувать. Войско послать — что значитъ они сами на себа каку надежду имѣютъ, войско не состоитъ. Что же дѣлать? Какой предлогъ? Стали совѣтувать. Этотъ же министръ тоже даетъ ему совѣтъ: — Ваше корольское величество, вотъ что сдѣлаемъ: у теба есть три дочери. Пусть твоя старшая дочь сдѣлается, какъ именинница и позовемъ ихъ на завтрашній день на закуску, не может-ли она его прознать. — Она була знатливая. — Больше никакое мнѣніе не могу признать. А только такъ возможно, какъ бу его прознать и захватить. Король на его мнѣніе положился, так-то и сдѣлалъ. Сейчасъ, значитъ, по утру встаютъ, собираютъ со всѣхъ сторонъ съѣздъ и министръ, значить, пошелъ по этихъ людей. Обясня́тся: — Проситъ васъ корольская дочь, — сегодня день анделя ея, — поздравить! — Хорошо, съ полнымъ удовольствіемъ сейчасъ ѣдемъ. Што, ребатушки, хватайте лошадей, обсѣдлайте — насъ въ гости зовутъ! — Сотоварищи сейчасъ лошадей поймали, обсѣдлали, разное вооруженіе, какое було, похватали, пали на лошадей и приѣзжаютъ прамо во дворъ. Спустилися съ коней, коней не связали и не приказали, пустили на волю. Сами обращаются, воходятъ. Сейчасъ принимаютъ, стрѣчаютъ ихъ, садятъ ихъ всѣхъ ширинкой радомъ, а онъ, значитъ усѣлся въ самое стрэдину. Это сейчасъ дѣвушка и стала угощать. Разъ обнесла, не могла прознать; третій разъ, значитъ, обнесла и признала, что онъ въ самой серодкѣ сидитъ; четвертый разъ черезъ его плечо стала подавать и успѣла на затылокъ серебраной волосокъ приплести. Онъ не слыхалъ и товарищи не видали. (Вотъ ужъ хитра!) Нѣсколько врэма сидѣли, бесѣдовали, потомъ стали из-за стола, Богу помолились, хлѣбу-солю поблагодаридись, сяли по мѣстам. — Сто, господа, можно-ли до вѣтру сходить, провѣтрить самыхъ себа. — Да можно. — Сейчасъ вышли всѣ тринадцать человѣкъ. Вошли во дворъ и за дворъ. Говоритъ има Памфилъ: — Что, робатушки, посмотрите меня на округъ, нѣт-ли какой приметы? — Сейчасъ товарищи на него взглянули, нашли у него на затылкѣ серебраной волосокъ приплетенный. — Да, — говоратъ, — есть на тебѣ замѣтка, чего прежде не бувало, серебраный волосокъ. — Это, — говоритъ, — ребатушки, пустое. — Взялъ по головкѣ ихъ погладилъ: у всѣхъ по серебряному волоску. Сейчасъ обратится, вошли, сяли по мѣстамъ, пенковыя трубки полыхали. Сказали, что можно расходиться. — Да, можно, — говоритъ. Что, — говоритъ, — другъ любезный, котораго ты признала, подходи-ка. — Сейчасъ дочь подходитъ и говоритъ има: — Что, господа, — говоритъ, — станьте всѣ радомъ, я васъ осмотру. Сейчасъ со свѣтомъ посмотрѣла: у всѣхъ по серебряному волоску. Потеряла. Какъ она его найдетъ! — Да, — говоритъ, — папаша, хотя я его и признала, а онъ, значитъ еще мудронѣе меня. — Сейчасъ это середняя дочь говоритъ: — Что, — говоритъ, — господа, я завтра именинница, просимъ покорно! — Хорошо, — говоратъ. — За кресты и вонъ пошли. Сейчасъ вышли, пали на лошадей, пріѣзжаютъ къ своимъ шатрам; лошадей разсѣдлали, отпустили, сами расположились на спокой. По утру стали, врэма настало, сейчасъ стали съѣзжаться, собираться. Послали министра. Говоритъ: — Врэма настало, проситъ васъ корольска дочь побесѣдовать. — Хорошо, сейчасъ. — Сейчасъ лошадей товарищи обсѣдлали, всю свою сбрую собрали, пали на лошадей и пріѣзжаютъ ко королю во дворъ. Спустилися съ лошадей, лошадей не приказали, не связали. Воходятъ. Эта именинница ихъ и стречатъ, эта дѣвушка. Садятъ ихъ опять радомъ ширинкой. Онъ, значитъ, между двумя человѣками третій на краю сялъ. Эта дѣвушка стала опять ихъ угощать. Разъ обнесла, два обнесла, третій разъ его узнала, что гдѣ онъ. На четвертый разъ черезъ него понесла подавать и на тотъ разъ успѣла на самое чило золотой волосокъ приплести. Онъ не слыхалъ и товарищи не видали. Несколько врэма они бесѣдовали, бесѣдовали, потомъ, значитъ, стали из-за стола. Богу помолились, хлѣбу-солю поблагодарились, сяли по мѣстам. — Ну, што робатушки, нужно до вѣтру сходить! — Сейчасъ вышли во дворъ и за дворъ. — Што, робатушки, посмотрите на мена нѣт-ли какой примѣты на мнѣ? — Товарищи сейчасъ зглянули на голову, увидѣли: на голове золотой волосокъ приплетенный. — Да, говоритъ, — есть у теба замѣтка, золотой волосокъ приплетенный. — Это, — говоритъ, — робатушки, пустое. — Взялъ, по головкѣ ихъ погладилъ, у всѣхъ по золотому волоску. И назадъ обратились. Сяли по мѣстамъ, трубки пенковы попыхали. — Нутка што дочка любезная, подходи, котораго ты признала. Сейчасъ подошла, — сидятъ всѣ рядомъ, — глаза обвела да, у всехъ по золоту волоску. — Да, — говоритъ, — батюшка любимый, признала да не совершенно. Я мудрена, а онъ еще мудронѣй. — Ну, значитъ, пали на лошадей, пріѣхали къ своимъ шатрамъ, лошадей распустили, сами расположились. Сейчасъ дочь младшая подходитъ. — Что батюшка любезный, пускай завтрашняго числа я именинница; созовемъ ихъ. — Ну, — говоритъ, — дочь любезная, постарайся! Ты не признаешь, намъ никакъ его ни поймать. — Поутру, значитъ, эта дѣвушка обострожилась, такое мнѣніе положили, что севодня день ейнаго анделя. Созвали съѣзд, собрали сборъ, сейчасъ посылаютъ этого самого министра. — Корольская дочь, сегодня день ея анделя, поздра