Федоров пришел к заключению, что для решения поставленной задачи надо одновременно переделывать природу бактерий и природу растений.
Прививая бобовые на бобовые, Федоров направлял питательные вещества из привоя в подвой, в его корни, к его клубенькам и населяющим их бактериям. Бактерии питались измененными соками, а это должно было изменить их природу, сломать их специфичность.
Кроме того, Федоров взял семена люпина, гороха, сои, фасоли и прорастил их.
Через восемь-десять дней он высадил молодые растеньица в сосуды с промытым песком и привил их друг к другу попарно. Вернее, не привил, а «свил»: они остались на своих корнях и так сращивались. Это то, что называют вегетативным сближением.
Сближаются виды очень разные — люпин и фасоль, люпин и горох, люпин и соя.
Клубеньковые бактерии люпина никогда не приживались на корнях фасоли, гороха, сои.
Клубеньковые бактерии фасоли никогда не приживались на корнях люпина.
Федоров внес во все сосуды клубеньковую бактерию люпина, а в сосуд, где растет парочка «люпин — фасоль», — бактерию фасоли.
Посевы он поливал дистиллированной водой. Обыкновенная вода здесь непригодна: надо ведь быть абсолютно уверенным в точности опыта.
Наконец настал долгожданный день. Федоров бережно извлек из сосудов растения, осторожно промыл корни и увидел на них характерные желваки и бородавки клубеньков. Он нашел их на люпине, на горохе, на сое и на фасоли — на всех сорока опытных растениях.
Люпиновая бактерия, никогда не селившаяся на корнях других бобовых, образовала клубеньки и на сое, и на горохе, и на фасоли; а фасолевая поселилась на корнях люпина.
Значит, можно преодолеть специфичность клубеньковых бацилл. Значит, возможно создание таких клубеньковых бактерий, которые будут жить на корнях всех сельскохозяйственных растений. Опыт Федорова доказал это.
Впереди еще много работы: новые искания, опыты, эксперименты… Но первый шаг к решению задачи уже сделан. Это дает уверенность, что ученые нашей страны заставят мириады почвенных бактерий работать на урожай.
Тетерка
А. Пронин
Пошел я весной в лес жердей нарубить. Нашел местечко, где жерди попрогонистей, и стал рубить. Одну, другую, третью… С десяток уже срубил. Еще парочку — и хватит. Затрещав, упала подрубленная жердь, и из-под ее веток как выскочит тетерка!.. Заклохтала и улетела. Подбежал я к тому месту, откуда она взлетела, — ничего не заметил. Что за история? Не на жерди же она сидела? Да и кормиться она не могла так близко от человека. Стало быть, тут где-нибудь гнездо близко. Надо после работы поискать. Стал я очищать жердь от сучьев и чуть не наступил на гнездо в полуметре от жерди. Его и рядом-то трудно заметить. Свито оно из прошлогодней, побуревшей травы в ямке, прямо на земле. Выстлано ржаво-серыми перышками. И яйца грязновато-серые, густо покрытые ржавыми пятнами. А кругом все тот же цвет: бурая хвоя, прелые листья, полусгнившие ветки и кое-где чахлые травинки.
Яиц было девять штук. Одно разбито: сучком его зацепило. Вынул я его, а в нем птенец, почти готовый к выводу. Значит, через день-другой и все выклюнутся. Не надо мешать. Надо поскорей уходить, чтобы матка снова села на гнездо, не то яйца остынут. Оттащил я жердину подальше от гнезда и пошел домой.
На следующий день мне не терпится: уж очень хочется посмотреть тетерку на гнезде. Пришел я на свою порубку и опять не могу найти гнезда. Уж не перенесла ли она яйца в другое место? Говорят, что это бывает. Но гнездо-то не могла она перенести! Гнездо должно же остаться!
Надо, значит, отыскать пенёк от последней жерди и по нему искать гнездо. Вот пенёк, вот так сваливалась жердина — вот по этой линии и надо смотреть.
Осторожно подвигаюсь вперед, всматриваюсь. Вот и гнездо… В трех шагах от меня сидит тетерка. Сидит — не шелохнется, словно неживая, только мигательная перепонка на глазах мелькает. Делаю осторожно шаг — сидит. Еще шаг — сидит. Еще шаг — сидит. Стою — сидит. Только нагнулся и протянул руку — фрр… улетела.
Удивительная выдержка для такой осторожной птицы! Ведь в другое время (не гнездовое) к ней и на дальний выстрел не всегда подберешься, а теперь рядом подпускает.
Дня через три я приехал за жердями и сразу заметил гнездо: вокруг него белели скорлупки. Мне было приятно, что я не помешал тетерке довести до конца ее важное дело.