Орские ворота — звалось это место.
Холод, крепчал. Изыскатели уже начинали подумывать о сне.
Внезапно внимание их привлекло далекое, едва слышное поскрипывание. Казалось, что где-то далеко в степи сгибали дерево, а оно гнулось, печально скрипело, но не ломалось.
Разгорелся спор. Один говорил, что это стонет какая-то птица, другой уверял, что звучит, остывая, земля после страшного дневного жара.
И вдруг спор разом оборвался… Оглушительно грохнуло где-то совсем близко за спиной. Скала мелко задрожала, едва ощутимо плавно колыхнулась, и все стихло. Испуганные, озирались изыскатели по сторонам, силясь понять, что произошло. Но все кругом замолкло. Прекратились даже странные скрипящие звуки.
Всю ночь изыскатели говорили о случившемся, но разгадать так и не могли. А когда ночь сменилась рассветом, разгадка пришла сама: широкая свежая трещина опоясывала скалу. Один край был выше другого на несколько сантиметров. Скала лопнула и осела.
— Малость бы заряд посильней — лежали
бы мы теперь вместе с этой громадой внизу, — заметил один из товарищей.
Причина разрушения была ясна. Нагретая дневным жаром скала расширилась, а ночью под влиянием холода она стала сжиматься. Неравномерность сжатия привела к разрушению скалы, лопнувшей с громким звуком.
Этим же объяснялись и те мириады трещин, которыми были покрыты все камни и окрестные скалы.
Случай этот товарищ рассказал не только мне, а и некоторым знакомым профессорам, геологам, знатокам гор.
«Стреляющие камни» заинтересовали всех. Но одни относились к этому недоверчиво, взяв под сомнение звук: может ли быть звук, подобный пушечному выстрелу, когда от неравномерного сжатия лопнет скала? Другие» наоборот, вполне соглашались с этим фактом.
— А почему бы и не быть звуку? — заявил один видный профессор, преподаватель горного института. — Ведь, пожалуй, еще никому не приходилось наблюдать воочию такой редкий случай. Быстрое разрушение большой скалы может сопровождаться и громким, соответствующим ее величине звуком…
Я тоже согласен был с профессором. Но для меня в этой истории главным был не звук: я немножко завидовал своему товарищу, которому случайно удалось видеть своими глазами, как происходит разрушение гор, наблюдать воочию, как разрушаются скалы.
Разрушение, называемое физическим выветриванием, идет в горах полным ходом, не прекращаясь ни на минуту. Жаркое лето и суровая зима, знойный день и холодная ночь борются с могучими неподвижными камнями, дробят, раскалывают их, пронизывая мириадами извилистых трещин.
Затем растения запускают свои корешки в эти бесчисленные трещины и, разрастаясь, тоже увеличивают их. Маленькие роющие животные выкапывают свои норы в более мягких, образовавшихся от выветривания слоях почвы. В норки проникает дождевая вода, и она, замерзая, постепенно разворачивает тесную норку в большую трещину. И огромные горы дробятся, разрушаются, превращаясь в пологие, усыпанные камнями холмы.
Зимний пейзаж.
Фото Н. Соловьева
Конкурс на лучшую самостоятельную юннатскую работу
Юннат, Юра Кочаров, г. Серпухов
Обнажения на берегах Оки дают нам много материала по геологии. Но вот что интересно: в некоторых местах у берегов совсем нельзя найти выходов коренных пород. Меня это заинтересовало, и я решил, что русло Оки раньше было не там, где оно находится теперь. Мое предположение подтвердилось наличием стариц вдоль границы речной долины. Эти продолговатые, заросшие камышами озера и являются остатками прежнего русла Оки. Подмывая свой правый берег, Ока отступила в другое место, оставив на прежнем речные наносы.
Ока около Серпухова.
Но почему теперешнее русло Оки находится ниже прежнего? Я предположил, что когда-то произошло понижение базиса эрозии, вследствие чего Ока начала углублять свое русло. Но если это так, то по берегам Оки можно найти речные террасы. Этим летом мы такую террасу нашли. Она имеет около 3 километров ширины. Значит, мое предположение оказалось верным.
Теперь разрушительная деятельность нашей старушки Оки замерла. Спокойно несет она свои воды мимо заливных лугов, деревень, городов. Но Ока проделывает другую работу, которая еще более интересна.